Я вышла из комнаты, и мы с Кларком столкнулись на лестнице. Он был очень бледным и взъерошенным. Думаю, он не мылся несколько дней. Я демонстративно сморщилась, прикрыла нос ладонью и обошла его.
– Вот и они, – громко сказал Вульфус, и чуть задержал на мне взгляд.
Отец сидел в кресле в изношенном халате, с рюмкой в руках. Он даже не посмотрел в нашу сторону.
– Что происходит? – спросил Кларк.
Вульфус окинул его презрительным взглядом, но все же ответил.
– Видишь ли, по указу главы Совета, Олена Зорта, дети членов Совета должны учиться в специальной академии. Это особая привилегия и большая честь. Поскольку господин Эван, – Вульфус насмешливо посмотрел на отца, – с недавних пор вступил в Совет, вы двое можете собирать вещи.
– Я никуда не поеду, – сказал Кларк и повернул обратно к лестнице.
Один из людей в черном схватил его за шкирку и подтолкнул к Вульфусу. Кларк некрасиво взвизгнул.
– Уродец, – ухмыльнулся Вульфус. – Разве тебя не учили, что старшим надо подчиняться?
Вульфус был почти вдвое выше Кларка. Я только тогда заметила, что за последние несколько лет Кларк совсем не вырос. Я и сама была на голову выше него.
Кларк трусливо сжался под грозным взглядом Вульфуса и что-то невнятно промямлил.
– Молодец, – сказал Вульфус. – А теперь иди в свою комнату и собери вещи. И не забудь помыться, черт подери, от тебя несет.
Через мгновение Кларк, шумно дыша, бежал по лестнице. Я услышала, как с силой захлопнулась дверь его комнаты. Вульфус повернулся ко мне.
– Можешь не торопиться, у нас есть час на сборы. Бери только самое необходимое, всем остальным вас снабдит Совет.
Я кивнула. Краем глаза я увидела, как отец залпом осушил рюмку. Поднявшись в комнату, я взяла небольшой чемодан и положила туда немного одежды и мамину книгу об элатрах-близнецах. Оставшееся время я просто сидела на кровати и пыталась понять, что именно чувствую, глядя на стены своей комнаты в последний раз. Было странно. Казалось, я должна быть счастлива, но оставался какой-то осадок, как будто я сделала что-то не так.
Когда мы спустились, в саду нас ожидали две кареты, запряженные элатрами. Кларк так и не помылся, за что получил от Вульфуса очередной пинок. Его усадили вместе с солдатами Совета, оставив нам с Вульфусом один экипаж на двоих.
Я уже садилась в карету, когда кто-то резко схватил меня за локоть. Я вздрогнула и обернулась. Лицо отца никогда еще не было так близко: я могла разглядеть каждую морщину – они были глубокими и резкими, словно шрамы. Я только тогда поняла, как сильно он постарел после смерти мамы. У него были впалые, потемневшие щеки. В глазах – дно.
– Не уезжай, – прошептал он.
Голос слабый, еле слышный. Он весь стал каким-то беззащитным, подавленным. Было сложно поверить, что этот же человек живьем сдирал шкуру с элатры.
Его пальцы больно сжимали мой локоть, губы беспомощно дрожали. Мне хотелось сбросить его руку, но он держал так крепко, что нужно было прикоснуться к нему, самой оторвать от себя. Я не могла, не решалась дотронуться до него. Его рука – такая старая, чужая, с лопнувшими капиллярами и посиневшими ногтями. Держала ли я когда-нибудь эту руку? Я не помнила.
– Нам пора, – сказал Вульфус.
Я кивнула. Хватка отца чуть ослабла. Я не могла смотреть ему в глаза, в них было что-то, что заставляло отвернуться. Я с силой сделала шаг вперед, и его рука соскользнула с меня.
Мы взлетели, а он стоял на том же месте – я знала это, хоть и ни разу не взглянула на него. Неприятный осадок ковырял дыру в груди. Я сидела, прижавшись к окну. Хотелось ударить об него головой, помыться, содрать с себя кожу. Хотелось перестать существовать или стать кем-то другим. Карета чуть покачивалась, пока мы поднимались в воздух. Из окна виднелся стремительно удаляющийся сад, и на секунду промелькнула мысль, что именно такой вид открывался маме, когда она верхом на Элии парила над домом. Наверное, именно на такую высоту нужно подняться, чтобы разбиться, как она.
Мы летели долго. Я поняла, что задремала, потому что вдруг поймала себя на мысли, что не помню, о чем думала до этого, а из окна виднелись незнакомые места. Вульфус сидел напротив, положив ногу на ногу, и не сводил с меня глаз. Я не знала как вести себя. Карета вдруг стала такой тесной и душной, и казалось, ее стены вот-вот задавят меня. Куда бы я ни смотрела, – а в основном я, плохо скрывая свое смятение, смотрела в окно, – я все равно краем глаза видела его лицо.
– Может у тебя есть вопросы? – наконец сказал он. – Задавай, я все расскажу.
– Вопросы?
– Об академии, например. Или о чем-нибудь еще…
Не отрывая взгляда от окна, я покачала головой.
Вульфус потянулся и взял меня за руку. Это было так неожиданно, что я вздрогнула и хотела выдернуть свою ладонь, но все мышцы вдруг ослабели, и я ничего не могла сделать. Заметив мою растерянность, Вульфус разжал пальцы.
– Прости. Я больше не буду, если тебе неприятно.
– Нет, мне приятно.
Я ответила быстрее, чем сообразила, как прозвучат мои слова. На секунду мы оба замерли, а потом, – как это случилось? Я прижалась к нему или он прижал меня к себе? Мы поцеловались. Короткий, глубокий поцелуй – такой, от которого по спине пробегают мурашки. Первый в моей жизни.
Я застыла в его объятиях, его руки на моем плече и волосах казались горячими и тяжелыми. Он шумно дышал, прижавшись губами к моей шее. Я понимала, что вся дрожу.
– Это правда? – спросила я, в панике осознавая, что вот-вот заплачу.
– Что правда?
– Что у тебя есть жена.
Вульфус отстранил меня немного и провел пальцем по моей щеке.
– Правда.
Мы молчали. Вульфус пристально смотрел на меня, не убирая руки с моего лица.
– Тебя это расстраивает? – спросил он.
Я покачала головой, и из глаз покатилось несколько слезинок. Вульфус собрал их пальцем и улыбнулся.
– Ты очень красивая, когда плачешь. И когда не плачешь, тоже.
Карета начала снижаться. Вульфус снова коснулся моей щеке и прильнул к губам. Я чуть прикрыла глаза, стараясь остановить подступающие слезы и усмирить сердцебиение.
– Зачем ты увез меня? – спросила я.
– Хочу, чтобы ты была рядом.
Он еще несколько раз поцеловал меня и, когда карета летела совсем низко, отстранился. Я вздрогнула от легкого толчка, почувствовав приземление. Через мгновение дверь распахнулась. Вульфус как ни в чем не бывало вышел первый, за ним, чуть погодя, вылезла и я.
– Добро пожаловать в академию Совета! – сказал милый женский голос.
Выходя из кареты, я первым делом увидела ее круглый живот, так странно смотревшийся на фоне худеньких плеч. Она была молодая, должно быть, всего на пару лет старше меня. Ее коротко подстриженные и забавно торчащие в стороны волосы делали ее еще моложе на вид.
