Лия еще никогда не выглядела такой встревоженной. Что-то явно не давало ей покоя. Я покачала головой.
– Он пьян. Даже если Вульфус что-то видел, завтра он об этом не вспомнит.
Я знала, что мои слова не убедили ее. Она не хотела беспокоить меня. Никого из нас. Когда впереди показались две стремительно приближающиеся фигуры, она встала и улыбнулась так беспечно, как могла. Она не хотела пугать нас еще больше, но у нее никогда не получалось скрывать свои чувства. Все заметили, но никто не подал виду.
Мы шли бок о бок в тишине. Плохое предчувствие разрасталось в моей груди. Мысли шептали мне повернуть назад, отпустить их. Я не хотела. Я крепко сжимала руку Саликса, отгоняя необъяснимый страх перед тем, что еще не произошло, но произойдет. Произойдет из-за меня.
*
Как Лия и обещала, мы были под защитой Инниса. На всем пути нам не попалось никого, кто мог бы нас узнать. Мы не рисковали и старательно обходили людные места, предпочитая двигаться через леса. Лия и Саликс без труда находили ягоды и грибы. Вода тоже почти всегда была рядом – мы часто шли вдоль реки. Время от времени мы заглядывали в отдаленные деревушки и покупали хлеб, пока у нас не закончились деньги. Мы шли ровно неделю.
Когда я впервые увидела море, я подумала, что от усталости и боли в ногах у меня начались галлюцинации. Я щурилась и никак не могла увидеть другой берег. Справа и слева продолжали тянуться горы, обильно поросшие зеленью, но впереди не было ничего, кроме воды.
Лия с Саликсом переглянулись. Мне показалось, что они уже бывали там раньше и теперь с грустью узнавали эти места.
– Останемся здесь, – сказала Лия.
Она отошла от берега и встала у высокой скалы. Прикоснувшись к ней, она закрыла глаза и стояла так несколько минут. Через какое-то время в скале появился проем, и я, не веря своим глазам, вошла туда вместе с остальными. Вместо темноты, в которой я ожидала оказаться, вокруг зеленела трава и росли деревья, а над головой синело небо, не обращая внимания на невидимый скалистый потолок. Лия сильно побледнела и еще до того, как она успела свалиться с ног, Саликс и Эрик подхватили ее.
Они бережно посадила ее под небольшой яблоней, и мы втроем начали оглядываться вокруг.
– Мы можем прожить здесь всю жизнь, – сказал Саликс. – Нас никогда не найдут.
На лице Эрика было то же выражение крайнего изумления, что, я уверена, было и на моем.
Первое время мы спали под открытым небом, прижавшись друг к другу. Потом мы переместились в небольшой сарай, который собрали на скорою руку, пока строился дом. Все работали каждый день с утра до ночи и были неимоверно счастливы. Мы с Лией занимались садом и огородом, Саликс и Эрик строительством. Спустя полгода, это место стало поистине нашим.
Дом был двухэтажным. Внизу мы сделали кухню, а наверху четыре спальни, для каждого из нас. Правда, мы с Саликсом часто делили одну на двоих.
Он стал для меня всем. Я просыпалась утром, чтобы лететь к нему, а ночью засыпала в предвкушении нового дня, – дня, который мы проведем вместе. Это было не так, как с Вульфусом: не вязкая страсть, а легкость, благодарность, упоение. Я никогда никого не любила так сильно, как его.
Это была идеальная жизнь. Я до сих пор вспоминаю, как вдыхала полной грудью тот невероятный, насыщенный воздух, ощущала босыми ногами свежесть земли. Все: Кларк, отец, Вульфус – осталось позади. Я была свободна, по-настоящему. Наверное, именно такого счастья искала мама верхом на элатрах. Мне хочется плакать, когда я думаю, что потеряла все это, что мы могли бы остаться там навсегда, но не остались.
Мы прожили в горах почти год, когда Эрик вдруг стал очень подавленным. Несколько дней он ходил сам не свой и ничего не отвечал на наши расспросы, пока, в конце концов, нам не удалось выпытать, что его тревожило.
– Мать зовет меня, – сказал он, и я видела, как тяжело ему произносить каждое слово. – Она говорит, что умирает.
Клянусь, я чувствовала всем нутром, что нам нельзя покидать наш рай. Я как будто знала, что стоит нам выйти, и все уже никогда не будет, как прежде. А еще я не верила ей. Я чувствовала себя плохим человеком, – чувство от которого я настолько отвыкла, что оно царапало мне душу. Я сказала:
– А вдруг это ловушка? Вдруг она просто хочет выманить нас?
– Мама бы не стала, – возмутился Эрик. – Она любит Саликса и Лию, как родных.
– Она очень добрый человек, – сказала Лия. – Жаль, что не все такие как она.
Саликс обменялся взглядом с сестрой и сказал:
– Пусть будет то, что должно быть. Я иду с тобой.
Слова вырвались у меня прежде, чем я успела их осознать.
– А я с тобой.
Лия улыбнулась.
– Мы пойдем вместе.
Все согласились. Казалось, было правильно, чтобы мы вместе продолжили путь, который начали, но странное предчувствие не оставляло меня. Как будто зная, что провожу последние часы в месте, которое стало мне желанным домом, я старалась все запомнить, впитать, чтобы унести с собой.
Когда мы вышли за пределы скалы, Лия задумчиво оглянулась на закрывающийся проход. Она подозвала Эрика и попросила его вытянуть руку. Он послушался, и она положила свою ладонь поверх его. На мгновение вокруг появилось золотой свечение, настолько слабое, что если бы я не стояла так близко, то ничего бы не заметила.
– Ты сможешь вернуться сюда, если захочешь. Ты и те, в чьих жилах течет твоя кровь. Просто дотронься до скалы и скажи: «Я – Сайс».
Эрик удивленно смотрел на нее. От волнения у меня потемнело перед глазами, и я почувствовала, как теплая ладонь Саликса коснулась моего плеча.
– Не переживай, – прошептал он. – Мы вернемся сюда вместе.
Я кивнула. Лия обошла нас и встала впереди. Она глубоко вдохнула и вдруг запела, сначала тихо, а потом все громче и громче. Я и не знала, что у нее такой красивый голос. «Ооооооо», – тянула она, и ее пение эхом отзывалось отовсюду. Поднялся резкий шум, и мы увидели, как вдали над лесом что-то взмыло в воздух. Снова и снова. А через несколько минут перед нами опустились четыре белоснежные элатры.
– Идти пешком через весь город долго и опасно, – сказала Лия.
Мы с Эриком с восторгом оглядывали элатр. Что-то екнуло у меня в груди, когда одна из них подошла и чуть присела, чтобы я могла на нее забраться. Я протянула руку и осторожно погладила ее.
– Нужно лететь очень высоко, чтобы нас не заметили, – сказал Саликс, и с усмешкой добавил: – Летать теперь принято только в каретах.
Когда все были готовы, элатры пробежали рысью несколько метров, а потом вознеслись над скалами, над морем, над нашим убежищем. Поначалу мне все казалось, что вот-вот и я соскользну с ее мягкой спины или она испугается чего-нибудь и сбросит меня. Я боялась смотреть вниз, но холодный ветер мешал мне смотреть вперед. Больше половины пути я провела с закрытыми глазами, и мне начало казаться, что я вернулась в детство и уснула в своей люльке, которую мама медленно раскачивала. Я открыла глаза только когда почувствовала, что ветер утих. Мы снижались.
