– А может тебе платит кто-то другой? – пробормотала я.
Мелия зарделась. Она хотела что-то сказать, но не успела. Мы услышали приближение людей. Поначалу звуки шагов не сильно испугали нас – мы думали, что кто-то просто идет мимо и притаились, выжидая, когда они уйдут. Шаги вдруг затихли прямо у двери, и Мелия бросилась к ней.
– Кто бы там ни был, не открывай, – сказал Эрик.
Им не нужно было открывать. Мы услышали, как в скважине повернулся ключ, и дверь открылась настежь. Через мгновение в дом вошел Вульфус, а за его спиной показались фигуры как минимум десятка солдат.
Мелия ринулась к ним и закричала:
– Они хранители! Я видела!
Вульфус, не отрываясь, смотрел на меня, и в его глазах сверкал триумф.
– Я так и знал, – сказал он и перевел взгляд на Лию.
Солдаты, не дожидаясь приказа, бросились к нам и вывернули руки Лие, Саликсу и Эрику. Один из них неуверенно схватил и меня. Бежать было некуда.
– Молодец, заслужила, – сказал Вульфус и бросил Мелие мешочек, который со звоном ударился об пол. Эрик сверкнул на нее злобным взглядом, его губы задрожали, но он ничего не успел сказать – нас скрутили и повели наружу.
Во дворе стояли две кареты и восемь элатр, повернувших к нам свои длинные искрящиеся шеи. Мелия вышла за нами и протянула Вульфусу баночку с белым порошком, чуть скрывавшим дно.
– Осталось немного, – сказала она.
Вульфус молча кивнул и убрал баночку в карман.
– И еще кое-что, – добавила Мелия. – Они привели с собой элатр.
Вульфус подал знак солдатам, и те бросились в дом. Лия побледнела и зажмурилась. Я чувствовала ее боль, понимала, как тяжело ей осознавать, что она подвергла опасности тех, кто доверился ей.
Наши элатры смиренно вышли одна за другой. Кто-то из солдат присвистнул. Потом произошло нечто, о чем я до сих пор часто думаю и не могу вспоминать без слез.
Одна из элатр, запряженных в карету, вдруг протяжно завыла, забила крыльями и попыталась подойти к ним, но тяжесть кареты не позволила ей сделать и пары шагов. Одна из наших тоже взволновалась и, поскольку ее ничего не обременяло, бросилась к карете. То и дело издавая тихий плач, она ходила кругами вокруг элатры и пыталась перегрызть зубами железные оковы, сдерживавшие ее.
– Летите, – прошептала Лия так тихо, что даже стоя рядом я едва ее расслышала. Я была уверена, что элатры понимали ее, но не отваживались взлететь, со страхом поглядывая на автоматы в руках солдат.
Лия закрыла глаза, и ее лицо нахмурилось от напряжения. Она так сильно стиснула зубы, что на лбу проступили синие вены.
– Какого черта? – один за другим раздались голоса солдат.
Оружие в их руках стремительно покрывались мхом как снаружи, так и внутри. Один из них попытался нажать на курок, но вместо выстрела раздался лишь глухой хлопок.
Три элатры, на которых мы прилетели, взмыли в воздух и в мгновение оказались на такой высоте, что никто из врагов уже не мог до них добраться. Четвертая так и осталась стоять возле кареты.
Обезоруженные солдаты растерянно оглянулись на Вульфуса. Тот чертыхнулся и, достав из кармана небольшой револьвер, направил его на Лию.
Она еще сильнее напряглась, и я увидела, как на землю перед ней упало несколько капель крови. Она алела и над ее губой. Я вспомнила, что Лия уже использовала свой дар сегодня, чтобы похоронить мать Эрика, и наверняка ей стоило больших усилий то, что она делала.
Вульфус приготовился нажать на курок, но вырвавшиеся из ослабевшей хватки солдат Саликс и Эрик загородили ее. Увидев дуло направленное в грудь Саликсу, я почувствовала, как холодная волна пробежала по моему телу. Еле удержавшись на подкосившихся ногах, я загородила Саликса собой.
На лице Вульфуса короткой вспышкой появилась растерянность, которая вскоре сменилась ревностью, а затем и яростью. Он направил револьвер на солдата, который должен был меня держать.
– Живо растащить их! – закричал он.
Солдаты хотели снова взяться за нас, но неожиданный треск заставил их замереть. Я оглянулась и увидела, что обе кареты покрылись мхом и обветшали, отчего треснули пополам при рывке элатр. Цепи, которые сдерживали их, заржавели и легко оборвались. Все девять элатр взмыли в воздух. Вульфус выстрелил им вслед, но промахнулся. Видя его бешенство, солдаты в спешке растащили нас, открыв ему Лию.
Она еще никогда не была такой бледной. Ее губы и щеки были измазаны в крови, которая густой струей текла у нее из носа. Вульфус подошел и ударил ее по лицу, отчего та повалилась на землю.
– Что ты наделала? – заорал он.
Лия с трудом встала на четвереньки и посмотрела на него.
– Ты ничего не сможешь сделать. Любовь справедлива, – прохрипела она.
Вульфус стиснул зубы и снова замахнулся на нее, но она потеряла сознание, до того, как он успел ее коснуться.
– Пойдем пешком, – рявкнул Вульфус и оглянулся на все еще стоявшую рядом Мелию. – Дом твой, как и договаривались.
Она благодарно кивнула и скрылась внутри. Вульфус приказал солдатам связать нам руки. Двое из них вели Эрика и Саликса, еще четверо несли связанную по рукам и ногам Лию. Вульфус сам повел меня, и мы шли последними.
Вульфус ничего не говорил по дороге, только крепко сжимал мои плечи и кисти. Я видела, как Эрик и Саликс отчаянно склонили головы, как солдаты то и дело подталкивали их, тыча в спину бесполезными автоматами, как качалось бесчувственное тело Лии и алела высохшая кровь на ее лице. Я злилась. Мне хотелось стать выше и растоптать их, напугать так сильно, чтобы они больше не смели прикасаться к тем, кого я люблю.
Мы шли почти час. Вульфус приказал солдатам обходить людные места: наверное, не хотел вызывать подозрений. Вскоре вдали засверкала золотая ограда, и когда мы вышли из леса, перед нами предстал огромный особняк. Тут Вульфус оживился и прошел вперед, ведя меня за собой. Он посмотрел на меня, как будто ожидая чего-то, но я избегала его взгляда. Он отвернулся и приказал солдатам вести Эрика и Саликса в склеп.
– А с ней что делать? – спросил солдат, державший на руках Лию.
– Запереть одну в подвале, – сказал Вульфус.
Мы вошли в ворота, и я отметила про себя, что дом был действительно огромным. Эрика и Саликса увели на задний двор, и я едва успела обменяться с ними взглядом. Саликс выглядел спокойно, он даже слегка улыбнулся. «Не бойся!» – крикнул он перед тем, как скрыться за углом. Больше я его не видела.
Стоило нам войти в дом, и нас с Лией тоже разделили – ее повели вниз, меня наверх. Чувствуя тревогу, я начала вырываться и кричать. Я не помню, что говорила, как умоляла Вульфуса отпустить их. Помню только, как от криков еще долго болело горло, как Вульфусу пришлось поднять меня и силой нести вверх по лестнице. Лия исчезла из виду, а я все плакала.
