– Что произошло?
– Он убил ее. Потом себя.
Я застыла. Мне стало сложно дышать, и живот скрутило от тягучей, ноющей боли. Я оглянулась в поисках сиденья.
– На всем Иннисе об этом знаю только я, – сказал Вульфус, бросив на меня быстрый взгляд. – И ты.
Я села напротив него в точно такое же бархатное кресло. Голова чуть закружилась, и мне начало казаться, что все это происходит не со мной.
– Но… Почему он это сделал?
– Я не знаю.
Вульфус ответил слишком быстро, агрессивно, как будто желая скрыться от меня. «Он знает», – подумала я, но не стала переспрашивать. Вульфус закрыл глаза.
Какое-то время мы молчали, потом он неожиданно наклонился ближе и сказал:
– Хранительница предсказала мне это.
Я удивленно взглянула на него. Вульфус прикрыл лицо руками и покачал головой. Казалось, он говорил не со мной, а сам с собой:
– Я думал, что все выдумал… Я видел, как они выглянули в окно, и дерево вдруг ожило, помогло им спуститься. Я следил за ними, пытался увести ее, но хранительница подошла и начала шептать мне на ухо. Я был словно в бреду, но сколько раз мне снился этот шепот… Она сказала: «Ты никогда не будешь счастлив. Твоя любовь – проклятие. Она доведет тебя до безумия, а ты ее до могилы. Это у тебя в крови».
Вульфус откинулася на спинку кресла.
– Она все знала. Обо мне, об отце… Знала, что произошло. Это у нас в крови…
Вульфус усмехнулся, и вдруг зло сверкнул на меня взглядом.
– Когда Рэй заявил, что любит тебя, я понял, что ничего не смогу сделать. Я и тут проиграл… Ависы не умеют отпускать. Никогда не отпускают женщину, которую любят. Это наше проклятие.
Он покачал головой, еще сильнее схватившись за свои волосы.
– Да что она понимала? Я не хотел… Я всю жизнь презирал своего отца. Ленивый, безрассудный, безвольный… Он потерял свое состояние, потом ее, – Вульфус показал на портрет. – Меня тошнило при виде того, во что он превратился. Я должен был вернуть нам былое величие, должен был доказать всем, что я лучше.
Вульфус злобно посмотрел на меня. Он покраснел и стиснул зубы.
– Ты, наверное, дико счастлива? Я проиграл.
Я покачала головой, но он лишь раздраженно отмахнулся от меня.
– Я проиграл еще очень давно. Ты напоминала мне об этом проигрыше, кричала о нем, махала им перед моим лицом, одним своим видом, одним существованием…
Вульфус сжал подлокотник кресла. Он весь дрожал, и мне казалось, что он должен заплакать, но его глаза были безупречно сухими, только слишком подвижными, беспокойными.
– Сколько раз я просил ее, сколько раз умолял о ребенке, но нет… «У меня уже есть дочь», – вот, что она мне отвечала. Ладно. Я смирился. Зато она рядом, зато она со мной, а не с ним, вот что я думал! И где она? Где она?
Вульфус сорвался на крик. Его всего колотило. Я наклонилась вперед, пытаясь поймать его взгляд.
– Она счастлива. Сейчас она живее, чем была при жизни.
Вульфус шумно дышал и смотрел в пол. Он вдруг поник, сел глубже в кресло и покачал головой.
– Ее нет. Я остался один.
– Ты еще можешь сделать кое-что для нее.
Вульфус поднял на меня усталый взгляд.
– Ее нет.
– Зато есть Кларк, а ты всегда мечтал о ребенке.
Вульфус застыл, как будто не сразу понял мои слова, но вскоре рассмеялся, сначала тихо, потом чуть громче. Он смотрел на меня так, будто я сошла с ума. Я наклонилась еще ближе.
– Она отдала свою жизнь ради него, потому что любила. Он – часть нее. Разве этого не достаточно?
Вульфус вдруг стал серьезным и как-будто немного испуганным.
– Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Знаю. Ты можешь ненавидеть меня за то, что я похожа на своего отца, но он… За что ненавидеть его? Просто взгляни. Он так похож на нее! Будь у вас дети, они могли бы выглядеть именно так.
Вульфус казался ошарашенным, растерянным. Он несколько раз облизнул губы, но так и не нашелся, что ответить. Я встала и подошла к двери.
– Любовь – не проклятие. Это дар. Если ты действительно любишь ее, то сможешь полюбить и его, – сказала я и вышла.
Особняк Ависов еще никогда не был таким тихим. Какая-то часть людей вернулась после падения Совета, но без хлопотливых снований прислуги и ритмичных шагов охраны, дом казался погруженным в какую-ту другую реальность. Реальность, в которой я могла стоять посреди холла и выбирать в какую сторону пойти. Я отвыкла от своего заточения в комнате, но еще не привыкла быть свободной в этом доме. Я не могла поверить, что действительно имела право подниматься по этим ступеням, касаться широких деревянных перил, открывать любую дверь, ничего и никого не боясь.
Я вспомнила, как бегала по этим коридорам в детстве, как спокойно открывала почти все двери, как любила изучать потаенные уголки этого гигантского особняка. «Дом Рэя», – думала я, а он говорил: «Наш дом».
– Наш дом…
Послышались шаги, и я, подняв голову, будто вернулась на десять лет назад. Сколько раз я ждала внизу, пока Рэй закончит свои занятия и спустится ко мне, сколько раз я с нетерпением взбегала к нему на встречу, пока он бежал вприпрыжку по ступеням, и мы встречались на середине лестницы; сколько раз мы гонялись друг за другом, скатывались по этим перилам, прятались в комнатах… Почему теперь это кажется таким нереальным?
Рэй ускорил шаг, увидев меня. Мои руки потянулись к нему, и мы молча обнялись. Впервые за долгое время я почувствовала, что за мной никто не гонится. Первые дни после падения Совета на Иннисе царил хаос. Все ждали от меня каких-то действий, и если бы не поддержка Рэя, я бы не справилась. Он отвечал на вопросы жителей, помогал мне принимать решения. Я облетела весь остров, хороня бесконечные мертвые тела. Постепенно, шаг за шагом мы возрождали Иннис. Теперь же мне хотелось только одного – чтобы объятия Рэя длились как можно дольше.
– Правда странно? – прошептал он. – Когда в последний раз мы стояли вот так? Здесь?
Я сильнее прижалась к его груди.
– Никогда.
– Никогда… Я только сейчас чувствую себя дома. Не могу поверить, сколько всего мне нельзя было делать раньше…
– А я не могу поверить, сколько всего мне теперь можно… Думаешь, мы могли бы жить здесь? Вместе… Как мы мечтали, помнишь?
– Думаю, теперь нет ничего, чего бы мы не могли, – Рэй улыбнулся и поцеловал меня. – В конце концов это был и остается наш дом. Без нас он уже не будет прежним.
– Здесь стало так тихо.
Рэй кивнул.
– Я привык. Мне нравится, как медленно течет время без лишнего шума, без суеты и бесконечных приготовлений. Сразу становится ясно, что важно, а что нет. Думаю, я должен поблагодарить Кларка за это. Все слуги, кроме Присциллы, ушли почти сразу, как он здесь поселился.
