– Первоцвету нравится так поступать, – сказал Барретт. – Меньше шансов, что план будет раскрыт, да? Юный Жан сказал, что с нами свяжутся по поводу любых изменений в плане или инструкций по нашему отходу. Полагаю, это твоя работа, да?
– Точно, за этим я и пришел, – сказал Финн. – Вы остаетесь на ночь. Уезжайте из города завтра днем.
Вы английские джентльмены, которые слышали о происходящем здесь и прибыли, чтобы лично убедиться в том, как Революция все изменила. Вы прекрасно провели время, а теперь едете домой, чтобы рассказать об этом друзьям. Если вас спросят об Алом Первоцвете, вы должны будете задать им множество вопросов в ответ. Все в Лондоне хотят знать о Первоцвете, а кто может знать о нем лучше, чем солдаты у ворот? Они должны почувствовать к вам отвращение и пропустить без дальнейших вопросов.
Двое мужчин улыбнулись друг другу.
– Думаю, это надо отметить, – сказал Барретт. – У нас здесь несколько бутылок кларета, которые ждут, когда мы их откупорим, старина. Хочешь к нам присоединиться?
– Хотел бы, но у меня дела, – сказал Финн. – Вы хорошо справились. Спокойной вам ночи и удачи.
Он оставил их и поспешил вниз к Лукасу.
– Что случилось? – сказал Лукас, схватив его за руку.
– Этот сукин сын снова это сделал! – сказал Финн. – Он опередил нас и забрал маркиза прямо у нас из-под носа.
– Забрал его? Как?
– Ты не поверишь, – сказал Финн. – Это был тот паренек, тот жалкий маленький карманник…
– Ты имеешь в виду Жана? Того самого мальчика, которого мы…
– Того самого. Он подошел прямо к двери, сказал, что его послал Первоцвет, и они передали ему маркиза. Мы не могли с ним разминуться больше, чем на двадцать минут!
– Фицроя удар хватит, – сказал Лукас. – Что нам теперь делать?
– А что еще мы можем сделать? Возвращаемся на побережье. Но сначала мы должны навестить Фицроя и все ему рассказать.
– Мне уже не нравится этот разговор, – сказал Лукас, когда они пошли обратно.
– Как и мне, – сказал Финн, – но, по крайней мере, у нас есть, что ему сказать, кроме того, что мы все испортили. Сомнений не осталось. Мангуст – один из членов лиги. Если мы вернемся на мыс Гри-не и узнаем, что кто-то был не там, где должен был быть, то это наш человек.
– В противном случае, это один из тех, кто остался в Англии, – сказал Лукас. – Но тогда Гастингс, Браунинг и другие не знали бы плана.
– Это так, но они бы знали об убежище, – сказал Финн. – Они также знали бы, что нужно следовать за тем, кого мы отправили в Париж. Нет другого способа, которым он мог бы это сделать. Один из них – Мангуст.
– В самом деле? – сказал Фицрой. – Очень интересно.
– Это все, что ты можешь сказать? – спросил Финн.
– Не совсем все, – сказал Фицрой. – Я мог бы сказать, что откровенно удивлен тем, что вам двоим потребовалось так много времени, чтобы прийти к такому выводу. Кобра подозревал это с самого своего прибытия. Я также мог бы сказать, что если бы вы более тщательно подготовили своих людей к этой попытке спасения, вместо того, чтобы держать их в неведении о том, что они должны были сделать, до последней минуты, этого могло бы не произойти. На самом деле я мог бы сказать гораздо больше, но я не буду заморачиваться. Вместо этого я немедленно беру на себя всю ответственность за эту корректировку. Хватит с меня вашей жалкой бестолковщины.
– Минуточку, – сказал Лукас, останавливая Финна нажатием руки. – Я не слышал, чтобы ты возражал против плана, когда мы его с тобой обсуждали. А что касается того, чтобы взять на себя ответственность за эту корректировку, не превышаешь ли ты свои полномочия? Ты можешь передавать директивы из плюсового времени, но наблюдатели не…
– Я очень хорошо знаю, каковы функции наблюдателя, майор Прист, и не нуждаюсь в твоих напоминаниях! Да, ты совершенно прав, я отхожу от нормальной процедуры, но вы двое не оставили мне другого выбора. Вас дважды перехитрили, и оба раза это сделал мальчишка, которому не может быть больше двенадцати лет!
– Ты прекрасно знаешь, что у Мангуста в отношении этого мальчика… – Финн начал, но Фицрой перебил его.
– Я склонен согласиться с агентом Коброй, что Мангуст не представляет явной угрозы для этой операции. Очевидно, что он не желает ничего, кроме как выставить вас двоих тупицами, и он, кажется, добивается замечательных успехов. Он делает за вас вашу работу и, могу добавить, делает ее довольно хорошо. И до тех пор, пока она делается, меня не особо волнует, кто за этим стоит, пока вся слава достается Алому Первоцвету.
– И чего же ты хочешь от нас? – спросил Финн со злостью. – Чтобы мы сидели сложа руки, пока Мангуст делает всю работу?
– Какое заманчивое предложение, – сказал Фицрой. – Однако, я скажу вам точно, чего я от вас хочу. Я рассчитываю, что вы продолжите играть свои роли и воздержитесь от любых независимых действий. Я разработаю планы всех будущих спасательных операций, и буду ожидать, что вы будете следовать им буквально, до малейших деталей. Будет задействован мой вспомогательный персонал, а команда агента Кобры будет готова наблюдать за каждым аспектом операции, готовая реагировать на любой ход Мангуста. В тот момент, когда объект спасения оказывается в безопасном месте, агенты вступят в игру и арестуют своего человека. В результате моих собственных усилий и расследования агента Кобры Мангуст будет схвачен. Я сделаю все возможное, чтобы ваша роль во всем этом была как можно более простой, чтобы не сбить вас с толку. Мне все еще нужен Перси Блейкни. К сожалению, Дилейни, ты – все, чем я располагаю для заполнения этой роли, так что тебе придется просто потерпеть, по крайней мере, какое-то время. Теперь я предлагаю вам двоим вернуться на мыс Гри-не, куда Мангуст, несомненно, доставит маркиза де Севинье в лигу Алого Первоцвета. Если повезет, возможно, агенты АВР примут его там, и вы будете избавлены от дальнейшего дискомфорта. Доброй ночи, джентльмены.
Финн был на грани выдачи темпераментного ответа, но Лукас взял его за руку и настойчиво потянул к двери. Фицрой смотрел на них с презрением, пока они не ушли, затем покачал головой и усмехнулся.
– Ладно, Жан, – сказал он по-французски, – выходи.
Дверь шкафа растворилась, и из него вышел мальчик.
– Как там маркиз?
– Спит внизу, – ответил паренек. – Я уколол его кольцом, как вы сказали. Он посмотрел на кольцо на левой руке, идентичное тому, что было выдано Финну. – Как это работает?
– Не волнуйся, Жан, ты не поймешь. Ты все сделал очень хорошо. Вот. Он дал мальчику кошелек. – Это для тебя и твоего брата. Смотри, чтобы никто не украл его у тебя. Скоро у меня будет новая работенка для тебя.
– Благодарю вас, месье.
На этом все. А сейчас иди. Позаботься, чтобы никто не видел, как ты уходишь.
9
После прибытия маркиза де Севинье в Англию Алый Первоцвет превратился в навязчивую национальную идею. Лошадь по имени Алый Первоцвет победила в Аскоте. Модистка в Найтсбридже выставила на продажу шляпы à la Алый Первоцвет и вскоре была завалена заказами. Несколько портных стали специализироваться на костюмах и платьях à la Алый Первоцвет, которые, несмотря на свое название, были доступны в широкой гамме цветов. Алые первоцветы носили на лацканах по всей стране, их прикрепляли к шляпкам, использовали в виде корсажей, рисовали на табакерках, изготавливали из шелка и подвешивали к лошадиным уздечкам, подавали в качестве гарнира для самых разнообразных блюд, вышивали на бархатных тапочках, халатах, куртках и носовых платочках. Казалось, все англичане только и думали об Алом Первоцвете, а больше всех – ненастоящий сэр Перси Блейкни.
