• Наконец, следовать своему призванию можно только в ущерб доходу, если, конечно, ваш сын не обладает железной внутренней дисциплиной, позволяющей дожидаться отложенного вознаграждения: тогда у него, конечно, хватит сил и выдержки по нескольку часов после основной работы учиться всему тому, что нужно, чтобы стать преуспевающим художником, писателем, актером и так далее.
Ваша роль состоит в том, чтобы помочь своему сыну обрести эту самодисциплину, и это вы должны вдохновить его на то, чтобы он состоялся в жизни и как человек, и как функция, проложил свою дорогу, благодаря которой успех в работе и успех в любви найдут друг друга и придут в гармонию.
Теперь мы знаем, что для этого нужно, например, умеем построить беседу за семейным ужином, чтобы помочь своему сыну обрести себя, заставив его подумать, что для него значит стать поистине сильным мужчиной. Устарелое определение «сильного мужчины» предполагает, что он чувствует себя обязанным зарабатывать деньги, которые потратят другие, поскольку сам он умрет до срока. Новое определение «сильного мужчины» гласит, что сильный мужчина – тот, кто умеет найти гармонию между работой и жизнью, более всего соответствующую его неповторимому «я», не забывая при этом о своих обязательствах перед близкими.
Ваша миссия предполагает, что вы научите своего сына слушать, но еще она требует, чтобы вы объяснили сыну, что он не должен ни чувствовать себя неполноценным и бессильным, ни бояться заявлять о своих представлениях только потому, что общество утверждает, что раз он родился мужчиной, то уже пользуется всеми привилегиями и наделен всевозможной властью, а потому должен помалкивать.
При этом помогите сыну ценить те привилегии, которыми он и вправду располагает. Да, он родился в богатой развитой стране, и это привилегия. Привилегия, которая предполагает, что он имеет право на «проблемы первого мира» («в магазине здорового питания на углу больше не продают мой любимый чайный гриб!»). И эта привилегия распространяется и на его сестру.
Если вы растите его в семье среднего класса или выше, это тоже привилегия – классовая («можно мне сегодня взять новую машину, чтобы покататься с Бонни?»). И эта привилегия распространяется и на его сестру.
Если ваш сын белый, он в целом избавлен от расовой дискриминации. И эта привилегия распространяется и на его сестру.
Но если ваша дочь умна и талантлива и хочет стать директором крупной корпорации или баллотироваться в президенты, она, конечно, видит, что в мире для нее меньше примеров для подражания, чем для ее брата. И она вправе думать, что это привилегия мужчин. Объясните это вашему сыну, добейтесь, чтобы он понял ее точку зрения.
Если ваш сын любит детей и стремится стать «профессиональным папой», как и 49 % отцов (что выяснилось, только когда сотрудники Исследовательского центра Пью додумались задать правильный вопрос), он, конечно, видит, что в мире для него меньше примеров для подражания, чем для его сестры. И он вправе думать, что… А что, собственно? Ведь общество, в сущности, не дает ему возможности ни словом, ни фразой, ни обидным клише («конечно, она же женщина, перед ней все двери открыты!») даже обозначить тот барьер, который стоит между ним и его мечтой посвятить себя детям. Если ваш сын нарушит молчание, внутреннее или внешнее, то столкнется точно с такой же дискриминацией, с какой столкнулись женщины, сломавшие границы своих стереотипных ролей.
А еще ваш долг – показать сыну, что культурное наследие мужчины предполагает и готовность пожертвовать собой, отношение к себе как к пушечному мясу. И это культурное наследие закреплено законодательно – в виде всеобщей воинской повинности только для мужчин. И оно же подсказывает вашему сыну, что он станет гордостью родителей или предметом уважения сверстников, если рискнет своим телом на футбольном поле или на поле боя. Оно же подкреплено социальными соблазнами – ведь женщины любят офицеров и джентльменов, а не штатских и пацифистов, и даже первые феминистки в публичных местах, например, в церкви, раздавали белые перья как символ трусости тем мужчинам, кто не согласился рисковать своей жизнью во время Первой мировой.
Таким образом, ваша цель – помочь своему сыну понять, что быть мужчиной в нашей культуре – значит считать за честь отдать свою жизнь ради жизни, свободы и благополучия жены и детей, даже если им в результате придется носить цветы на его могилу. Поговорите с сыном о том, можно ли называть это мужской привилегией и мужской силой – или же точнее сказать, что это стереотипы, требования и обязательства, которые общество навязывает мужчинам при помощи социальных соблазнов: ведь если он окажется одним на миллион, кому удалось стать героем и при этом не погибнуть, ему гарантированы родительская гордость, женская любовь и всеобщее восхищение.
Помогите сыну понять, что если он мужчина, это не делает из него насильника и притеснителя. Именно мужчины, связанные традиционными обязательствами, построили практически все жилые дома и общественные здания, все санитарно-гигиенические сооружения и средства транспорта, благодаря которым мы сегодня живем чуть ли не вдвое дольше, чем в 1900 году. И мужчины, и женщины принесли бессчетное множество жертв в надежде, что их детям уже не придется жертвовать столь многим. Оба пола служили друг другу. Оба пола и плыли, и плывут в одной семейной лодке.
Зарабатывали ли мужчины больше денег? Да. Придавало ли это им сил? Да. И нет. Мы уже знаем, что чем больше денег зарабатывает ваш сын как кормилец семьи, тем хуже его здоровье – и физическое, и психологическое.
Поговорите с сыном о том, не кажется ли ему, что когда от него требуют зарабатывать больше, это тоже дискриминация – дискриминация его как мужчины. Если вам представляется, что это слишком спорный вопрос, так он для этого и задается. Не забывайте: мальчики предпочитают быть первопроходцами во всем.
Но ваш сын, как и все члены семьи, должен не только быть услышанным, но и уметь слушать. И учиться этому он будет не на поле битвы, а за накрытым столом. И учить его будет не сержант, а папа и мама. Обучение не потребует от него рисковать жизнью – он обязан лишь сопротивляться хору социальных соблазнов, который сладкими песнями вынуждает его рисковать собой. Ему не нужно постоянно вслушиваться, не крадется ли враг, – он должен лишь постоянно следить, не подаст ли голос хор социальных соблазнов, затаившийся в его душе.
Решение проблемы, вызванной решением проблемы
Поскольку симптомы кризиса мальчиков налицо во всех 63 крупнейших развитых странах, очевидно, что проблема не в вас как в отце или учителе. Парадоксально, но факт: эта проблема возникла, поскольку решила другую проблему – обеспечила наше выживание. «Развитая» страна потому так и называется, что благодаря процветающей экономике ее граждане получили свободу разводиться, а это приводит к тому, что миллионы мальчиков растут либо вовсе без отца, либо с минимальным или номинальным его участием в воспитании.
Если мальчик теряет отца на войне, отец становится для него кумиром и героем, но в случае развода все обстоит наоборот. Мальчик, чей отец геройски погиб, знает, за что тот отдал свою жизнь, и обретает цель и смысл жизни. А мальчик, который мечтает стать отцом, но после развода почти не видит собственного отца, теряет ощущение цели и смысла.
