Если у бойцов ИГИЛ общий тип «синдрома отсутствующего отца»
{144}, то наша национальная служба безопасности должна сделать очевидный вывод: долой дроны, даешь отцов.
Когда мальчик почти не видит своего отца, он страдает. Когда мальчики страдают, они заставляют страдать и нас. И не только на Ближнем Востоке.
Жителю Окленда в штате Калифорния Энтони Симсу было девятнадцать, когда он в перестрелке случайно убил молодую женщину, недавно ставшую матерью. Последний его пост в «Фейсбуке» перед арестом гласил: «Как жаль, что у меня не было отца»
{145}. Безотцовщина – самая глубокая рана в сердце почти у всех мальчиков, которые тяготеют к членству в бандах
{146} или становятся жертвами педофилов. Кроме того, без отцов росли многие гитлеровские солдаты и члены «Гитлерюгенда»
{147}. А если мальчик настолько чужой в своей среде, что никто не желает его вербовать, он вербует себя сам – как, например, одиночки, устраивающие стрельбу в школах.
Стрельба в школах
Когда я в 2015 году выступал с докладом о кризисе мальчиков в рамках проекта TEDx
{148}, то, чтобы показать связь между безотцовщиной у мальчиков и стрельбой в школах и другими массовыми убийствами, привел в пример Адама Лэнзу (школа «Сэнди-Хук»), Эллиота Роджерса (Калифорнийский университет в Санта-Барбаре) и Дилана Руфа (Африканская методистская епископальная церковь Эммануэль в Чарльстоне)
{149}.
Эти стрелки совершили массовые убийства. Однако все они прямо или косвенно покончили с собой. Корреляция подростковых самоубийств с безотцовщиной сильнее всех прочих факторов
{150}.
Обратите внимание, что эти мальчики, как и многие другие убийцы, устроившие стрельбу в школах, в том числе и Карл Пирсон из школы округа Арапахо, и Майкл Брендон Хилл из Академии «Дискавери-Ленинг»
{151}, – не чернокожие или испаноязычные городские мальчишки из бедных районов, которых могли бы толкнуть на преступления десятки других факторов. Как правило, это белые мальчики, зачастую из богатых пригородов, и растущие без отца.
Поскольку практически все одиночки, устроившие стрельбу в школах, – мальчики без отцов, вероятно, массовое убийство – это типичный для белого мальчика способ выразить свой гнев на школу, которая не могла заменить ему отца, и на сверстников, которые отвергали его за недостаток социального и эмоционального интеллекта.
ИГИЛ – банда мальчишек без отцов?
Исследования завербованных боевиков ИГИЛ
{152} и рассказы религиозных фантиков, которые работают непосредственно с мусульманской молодежью, и их имамов заставляют сделать один и тот же вывод: у боевиков ИГИЛ есть одна общая черта – это мальчики (иногда и девочки), у которых нет отцов.
Фияс Магал, социолог и специалист по профилактике радикализма, сотрудничающий с межрелигиозной ассоциацией «Faith Matters Network», обнаружил, что при работе с мальчиками, у которых нет отцов, религия отступает на второй план. «У всех этих детей нет отца… дети со всеми сражаются – с полицией, со школой, – они восстают против любой властной структуры при любой возможности»
{153}.
Некоторые исследования ИГИЛ показывают, что эта запрещенная организация похожа скорее не на секту, а на банду
{154}. Почему? ИГИЛ соответствует целому ряду параметров, необходимых мальчикам без отцов: оно дает цель в жизни, самосознание и радостное волнение. Для некоторых религия – это лишь очередная властная структура, которой нельзя доверять. Но у многих религиозная структура укрепляет ощущение цели в жизни и призвания. У таких мальчиков потребность в цели в жизни, самосознании и радостном волнении удовлетворяется требованием ИГИЛ жертвовать собой, служить высшим целям и нести миссию, которая, с их точки зрения, этически выше, чем «аморальная» система ценностей западного мира. А главное – мальчики хотят участвовать в каком-то общем деле.
Если мальчик лишен чувства самосознания, и его соблазняют русалочьи песни ИГИЛ, сулящие заполнить эту пустоту, ему зачастую трудно сопротивляться, даже если в процессе ему придется уничтожить и самого себя, и других.
«Гитлерюгенд» как замена отца
Источник: National Archives and Records Administration.
Среди мальчиков, вступавших в «Гитлерюгенд», многие росли без отцов
{155}. По данным «History Place», сразу после вступления в организацию мальчики оказывались в изоляции в лагерях для новобранцев, где презирали любые проявления слабости
{156}. Их тренировали «в отсутствие уравновешивающего воздействия нормальной домашней жизни… самых маленьких и беззащитных унижали и травили… в том числе постоянно подвергали сексуальному насилию»
{157}.
