Чтобы перенастроить мальчиков с бесцельности на цель в жизни, зачастую следует перенаправить их богатый опыт деструктивного расходования энергии на ее конструктивное расходование в той же сфере. Однако учреждение, которое возьмет на себя эту задачу, должно бдительно следить, чтобы молодой человек твердо усвоил, что ему нельзя возвращаться к деструктивной деятельности, иначе он никогда не достигнет своей новообретенной цели – послужить примером для других. В распоряжении Бенджамина подобной программы не было. А если бы была, то Стивен, вероятно, предпочел бы заслужить уважение отца в роли психолога-консультанта, а не убийцы.
Удастся ли нам решить проблему таким образом, не возвращаясь к вопросу о владении оружием? Увы, перед нами гордиев узел. При массовых убийствах погибают не только люди – гибнет ощущение безопасности. А когда мы не чувствуем себя в безопасности, то готовы пожертвовать свободой ради сильного государства-защитника. А когда правительство вооружается, чтобы защищать нас ценой нашей же свободы, мы, как ни парадоксально, требуем оружия и себе, чтобы защититься от слишком сильного правительства и отстоять свою свободу!
Как разрубить этот гордиев узел? Что придумать, чтобы у нас все получилось? В 1996 году власти Австралии поняли, что у них за 18 лет было 13 случаев массовых убийств. Если учесть население Австралии, это все равно что в Америке было бы 180 массовых убийств за 18 лет. Тогда премьер-министром только что стал Джон Говард. Он запустил масштабную программу принудительного выкупа оружия у населения, в результате которой государство выкупило более 700 000 единиц оружия, находившихся в частном владении (в пересчете на население США вышло бы около 10 миллионов), и еще сколько-то изъяло
{406}. Кроме того, был принят закон, запрещающий продавать и импортировать автоматическое и полуавтоматическое оружие. Это привело к тому, что оружия во владении частных лиц стало на 75 % меньше.
Первое большое исследование результатов этой программы было опубликовано в 2016 году. Что же оно показало? За без малого 20 лет, которые прошли с тех пор, как Австралия изменила свою политику в отношении владения оружием, не произошло ни одного массового убийства. Ноль!
{407} К тому же страдающие мальчики стали меньше заставлять страдать себя самих: самоубийства из собственного оружия стали реже на 74 %
{408}. Снизилось и общее количество убийств и самоубийств, не связанных с огнестрельным оружием
{409}.
Оружие – не причина кризиса мальчиков, но если мы собираемся работать над его причинами, контроль над оружием способен сделать жизнь мальчиков, растущих без отцов, заметно безопаснее.
22
Как вернуть отцов в семью
Ответственное отношение отцов к своим детям начинается с того, что все мы ответственно относимся к отцовству. Если говорить мальчикам и мужчинам, что они нужны нам, они прислушаются и поведут себя ответственно.
Даже если мама говорит сыну, что он нужен ей, мальчик все равно видит свое отражение в отце. Если его отец участвует в жизни семьи, это вдохновляет мальчика, если нет – мальчик чувствует себя покинутым и никому не нужным. И тогда он рискует попасть в банду или в террористическую организацию. Кроме того, мальчики, отчаянно нуждающиеся в отцовской фигуре, часто становятся жертвами сексуальной эксплуатации – как со стороны мужчин-священников, так и со стороны женщин-надзирательниц в тюрьме.
Пожалуй, главное достижение американского общества в XX веке состояло в том, что мы наконец поняли: если мы определенным образом представляем себе жизнь наших дочерей, им кажется, что мы обрекаем их на определенный образ жизни. А главным достижением нашего общества в XXI веке может стать понимание, что нельзя определенным образом представлять себе жизнь наших сыновей, иначе мы обречем их на определенный образ жизни.
Давно понятно, что биология не определяет судьбу человека. Это касается и мужчин, и женщин. Биология – не приговор, а потенциал для адаптации. «Отцовский мозг» остается незадействованным, пока отец не примет социальное решение заниматься своим ребенком. Тогда запускаются соответствующие нейроны, вырабатываются гормоны, и отцовский мозг пробуждается.
Нашей бабушке нужно было знать, что ее ценят на работе. Нашему сыну нужно знать, что его оценят дома. Роль нашего сына в жизни его детей очень велика: начиная с рациона, которого он придерживается перед зачатием ребенка, и с интеллектуального развития у недоношенных детей, которое очень зависит от участия отца, в любом возрасте, на любом жизненном этапе.
Роль отца огромна в стабильной полной семье, но, возможно, еще больше в нестабильной семье после развода. К счастью, четыре обязанности разведенных родителей – равное время, ни одного дурного слова, географическая близость и налаженная коммуникация в паре благодаря психологическому консультированию – служат гарантией, что интересы родителей не отменяют интересов ребенка.
Отец-воитель будущего – это человек, который не ступит на скользкий путь «номинального отца». Это значит, что ваш сын должен прекрасно знать, в чем именно состоит его вклад в воспитание детей, будь то установление границ или налаживание связей через спорт и веселую возню, и рассказывать матери своих детей, как он при помощи этих связей учит их вовремя ложиться спать, делать уроки, помогать по дому, не обижать сестренку. Отцу тоже нужно делать уроки, но не только свои. Он еще обязан рассказывать матери обо всем, что он знает и умеет. Когда папы ничего не говорят, мамы ничего не слышат.
А еще путь отца-воителя – это путь человека, который будет бороться не только с соблазном самому стать «условным отцом» у себя дома, но и со стереотипом безответственного отца вне дома. Ведь одно связано с другим.
А еще быть отцом-воителем – значит знакомить сына со скаутским движением, отправлять его на туристические выезды, а если мали вашего сына замужем за другим, обеспечивать, чтобы и они принимают равное участие в жизни вашего ребенка и строили систему сдержек и противовесов, необходимую в семье не меньше, чем в государстве.
Мало что требует такого глубокого участия государства в частной жизни, как отсутствие участия отца. Разве что война. И мало что ограждает ребенка от излишнего участия государства лучше, чем участие отца.
Однако, чтобы обеспечить участие отца в жизни ребенка, нужно положить конец эпохе, в которой у мужчины нет выбора, – эпохе, где он ценится, только если работает от звонка до звонка, и вступить в эпоху мужчины, способного выбирать, эпоху, где мы будем ценить и уважать его в любом случае – если он строит профессиональную карьеру, если решает стать профессиональным отцом, если так или иначе сочетает и то и другое.
