Информация к размышлению. Жители беднейших районов Глазго кончают с собой в десять раз чаще, чем в богатейших районах
{468}.
Если ваш сын не женат, то чем тверже он уверен, что обязан платить за «пять прихотей» женщины – выпивку, рестораны, поездки, свидания и украшения – и чем сильнее рискует остаться без работы в результате экономического спада, тем острее у него чувство беспомощности, которое в перспективе грозит попаданием в группу риска по депрессии и самоубийству. Если ваш сын до брака оплачивает «пять прихотей», это для него психологическая подготовка к роли единственного кормильца семьи – и к депрессии и суицидальным настроениям в том случае, если он надолго останется без работы, подведет семью и не оправдает собственных ожиданий.
Мы уже знаем, что когда мужчины уходят на пенсию в 65 лет и старше, частотность самоубийств среди них стремительно возрастает и к 85 годам достигает 1,650 % от частотности самоубийств среди женщин того же возраста. Если ваш сын отождествляет себя со своим способом заработать на жизнь («Я юрист»), потеря работы будет равна для него потере себя. А к 85 годам он, весьма вероятно, потеряет еще и жену – очередное свидетельство мужской беззащитности перед потерей любви. Беззащитность перед потерей любви или цели в жизни умирает только вместе с самим мужчиной. Когда мужчина в ответ на увольнение, уход на пенсию или утрату супруги кончает с собой, то, вполне вероятно, убивает то, что уже было убито.
Самоубийство – это заразно
У Гая была депрессия. После развода родителей ярость у него кипела все сильнее, а оценки в школе падали. Все его приятели поступили в приличные колледжи, а его никуда не взяли. Он считал, что всех подвел, в первую очередь самого себя. А стоило ему намекнуть на свои проблемы родителям, как они либо читали ему нотации, либо ограничивались светской болтовней («Да, я понимаю, это трудно, но, может быть, тебе вступить… позвонить… попробовать…») – и это страшно его злило. Друзья скорее жалели его, чем сочувствовали, – тем более что он заметил, что стоит ему открыться им, как его перестают звать на вечеринки.
А потом один его школьный знакомый покончил с собой. На гражданской панихиде в школе и на похоронах одноклассники и родные мальчика восхваляли его на все лады и сокрушались, что так мало старались понять его. Гай представлял себе, как его оплакивают и восхваляют, как горюют все те, кто не разглядел, что ему нужно, и не пришел на помощь. Самоубийство виделось ему словно бы новой жизнью после смерти.
Да, самоубийство может быть заразно, что видно на примере эпидемии самоубийств в Пало-Альто в 2015 году
{469}. Что же делать обществу, чтобы минимизировать эпидемии самоубийств? Прежде всего, конечно, в полной мере выразить всю горечь утраты и в полной мере почтить прожитую жизнь мальчика или девочки, решивших покончить с собой. Но потом необходим следующий шаг: всячески хвалить и поощрять всех тех, кто обращается за помощью к существующим общественным ресурсам, и просить их поделиться тем, как эти ресурсы придали им сил. Познакомьте общество с теми, кто стоит за этими ресурсами.
Почему же мальчики из привилегированных районов вроде Пало-Альто кончают с собой даже чаще, чем жители бедных районов вроде Уоттса или Бедфорд-Стайвесанта? В бедных районах, где идет борьба за выживание, мальчики гибнут от руки других. Просто выжить и не попасть в тюрьму для них уже предмет гордости. В привилегированном сообществе ожидания гораздо выше, а когда их не оправдываешь, тебя покрывают позором. А если попросишь о помощи, нарвешься на жалость. Внешний престиж зачастую лишь маскирует столь же огромный страх провала – особенно у мальчиков.
Итак, связь между героической мужественностью и самоубийством налицо. Следующий шаг – различить грань между счастливым героем и мальчиком, который медленно сползает к суициду. И вот каковы симптомы грядущей беды.
Предвестия катастрофы. Анкета Уоррена Фаррелла для выявления симптомов депрессии и риска суицида
Донну одолевала депрессия и преследовали мысли о самоубийстве. Она обратилась к штатному психологу в своем колледже и обо всем рассказала – и ей помогли. В прошлом году она получила диплом.
Тома одолевала депрессия и преследовали мысли о самоубийстве. Ему и в голову не пришло обратиться к штатному психологу в своем колледже. В прошлом году он покончил с собой.
Когда Донна рассказала о своей депрессии специалисту, то попала в статистику, согласно которой депрессия гораздо чаще встречается у девочек и женщин. Когда Том умолчал о своей депрессии, то тоже попал в статистику, согласно которой депрессия гораздо чаще встречается у девочек и женщин.
В своей книге «Миф о могуществе мужчин» («The Myth of Male Power») я подверг сомнению предположение, что депрессия – проблема в основном женская: ведь если мужчины настолько чаще женщин кончают с собой, это как-то не согласуется с мыслью, что депрессия настолько чаще встречается у женщин. Как мы убедились на примере Донны, то, что женщины чаще жалуются на депрессию, говорит скорее о более развитом здравом интеллекте у женщин:
Донна заметила проблему, признала ее существование, поняла, что у нее есть друзья, которые ее выслушают, взяла дело в свои руки, узнала, к какому специалисту следует обратиться, и задействовала общественные ресурсы, чтобы попросить о помощи. Эмоциональный интеллект у Донны развит так замечательно благодаря реакции окружающих: если у женщины срыв, она плачет и просит о помощи, то она включает у мужчин инстинкт спасателя и укрепляет свои эмоциональные связи с женщинами, а это поможет ей и в будущем обратиться за помощью, поскольку она знает, что это не зря. А когда у мужчины срыв, он плачет и просит о помощи, то не вызывает ничего, кроме брезгливой жалости.
После публикации «Мифа о могуществе мужчин» – а это было в 1993 году – исследователи из Мичиганского университета, а следом за ним и другие ученые согласились, что хотя у мужчин и женщин есть некоторые общие способы выразить депрессию, все же мужчины и мальчики склонны заявлять о своей депрессии иначе. И тогда ученые стали смотреть, не склонны ли мужчины к беспорядочным половым связям, а также проверять, не страдают ли и мужчины, и женщины алкоголизмом, наркоманией, вспышками неукротимого гнева, склонностью рисковать, склонностью к саморазрушительному поведению, игровой зависимостью и трудоголизмом. Присовокупив эти критерии к типичному перечню признаков депрессии (вялость, апатия, бессонница, сниженное настроение и пр.), они обнаружили, что у мужчин и у женщин депрессия распространена практически одинаково: ею страдают 31 % женщин и 33 % мужчин. Об этом они написали в статье, опубликованной в журнале «Journal of the American Medical Association»
{470}. Это прогресс. Однако новые критерии – лишь верхушка айсберга.
