Вошел Рекс с бутылкой слабоалкогольной цитрусовой шипучки и тремя пластиковыми стаканчиками, вложенными один в другой. Он ногой затворил за собой дверь:
— Лучше закрыть, а то сейчас будет шумно.
Действительно шум поднялся изрядный: фырканье, хруст разгрызаемой кости, урчание. Собачий вариант людоедской присказки «Ох-ох! Ух-ух! Чую человечий дух!». Свободной от бутылки и стаканов рукой Рекс откинул крышку весьма неприглядного, в черных пятнах бюро. Внутри хранился большой ассортимент закусок: чипсы, шоколадки, крекеры, карамельки. Была даже баночка маринованного лука. Он разлил шипучку по стаканчикам и вручил их гостям.
— Итак, — Рекс обвел чуть дрожащей, в коричневой старческой «гречке» рукой свои богатства школьника, — что мне предложить вам?
— Ничего, благодарю вас, — ответил старший инспектор.
— Тут у меня богатый выбор. — Он снова попытался привлечь внимание к своим запасам. — И сладкое есть, и острое. Может, мороженого хотите? Полный морозильник. Земляничное, ванильное. Боюсь, что с карамелью и орехами уже кончилось.
— Нет, правда, ничего не нужно.
— О, у меня же есть шикарные орехи!
Когда и это предложение было отклонено, Рекс направился к вытертому старому креслу, на ходу поправив складки пелерины и ремешок фуражки.
— Это пелерина и шляпа Монкальма. Надевает их, начиная новый маневр. Когда выступает в роли полкового талисмана. Ну, вы понимаете…
У обоих полицейских ум зашел за разум.
Рекс указал на стол:
— Осада Константинополя. Захватывающее противостояние, хотя, разумеется, с чудовищным перевесом одной из сторон. Конец Византийской империи. Всего четыре тысячи убитых, но пятьдесят тысяч проданных в рабство. Ах, — он улыбнулся своей милой, мирной улыбкой, — в те славные дни умели воевать. Какой, я вас спрашиваю, интерес в том, чтобы просто нажать на кнопку? — Он опустился в кресло, медленно и очень осторожно. — Ну, я полагаю, вы ждете подходящего момента, чтобы сообщить мне, почему вы здесь.
И Барнаби сообщил. Сидя в комнате перед застывшей пантомимой военных действий, оловянными солдатиками и ватными пушечными ядрами, поведал о настоящей смерти Джеральда Хедли обычными словами.
Реакция же Рекса Сент-Джона оказалась необычной. Сперва он довольно долго, тупо и неотрывно, таращился в стену с разинутым ртом, потом прижал ладони к ушам, как будто надеясь таким образом отгородиться от услышанного. Затем замотал головой из стороны в сторону и выкрикнул:
— Это неправда, неправда…
Дрожал как лист на ветру.
Барнаби встал, подошел к старику и тронул его за плечо:
— С вами все в порядке, сэр?
— Это я сделал! О боже, это я…
— Минутку, мистер Сент-Джон. — Барнаби убрал руку с его плеча, а сержант Трой быстро вскочил. — Вы сознаётесь в убийстве Джеральда Хедли? Если да, то мой долг предупредить вас, что с этого момента…
— Это по моей вине! Он просил меня защитить его, а я подвел. — Пальцы в старческих пигментных пятнах туго переплелись, как прутья в плетне. — Что я наделал! Джеральд… Ох…
Барнаби пододвинул один из деревянных стульев поближе к креслу, сел и сказал:
— Мне кажется, вам лучше рассказать все, как было. И не торопитесь, нет никакой спешки. Совершенно никакой спешки.
Но Рекс заговорил немедленно и поспешно, захлебываясь словами. Как будто торопился освободиться от ужасных откровений, которые жгли ему рот. Они вылетали, как беды и напасти из ящика Пандоры. Он говорил про то, как Джеральд умолял не оставлять его наедине с Максом Дженнингсом. Как он, Рекс, обещал оставаться у Джеральда, пока Дженнингс не уйдет. Как его обманом выдворили из дома. Как он пошел домой, но потом вернулся и слонялся около «Приюта ржанки» под дождем. Как он подумал, что за ним следят, испугался и ушел домой. К концу рассказа Сент-Джон просто рыдал.
— Прошу вас, успокойтесь немного, сэр. Вам рано взваливать груз ответственности на собственные плечи. Из того, что нам пока известно, еще не следует, будто мистер Дженнингс имеет какое-то отношение к убийству.
— О да, конечно… — Рекс достал большой квадратный платок цвета хаки с медведем у сучковатого ствола, эмблемой Королевского Уорикширского полка, и вытер слезы.
— Этот разговор, который вы только что нам пересказали, — когда он состоялся?
— Вчера утром. Джеральд был очень взволнован. У меня сложилось впечатление, что он откладывал разговор до последнего.
— Он хоть как-то объяснил вам, почему не хочет оставаться с Дженнингсом наедине?
— В общем-то, нет. Просто сказал, что они водили знакомство несколько лет назад и у них вышла ссора. «И между нами случилась размолвка» — так Джеральд выразился. Он признался, что составил приглашение таким образом, чтобы тот, другой, отказался.
— Зачем вообще было ему писать? — озадачился Трой.
— Когда Джеральд стал возражать против кандидатуры Дженнингса, Брайан уперся, как истинный левый, сказал, что напишет Дженнингсу сам. Я думаю, Джеральд решил, что если возьмет это на себя, то сможет, по крайней мере, контролировать процесс.
— Вы не помните, кто первый предложил пригласить мистера Дженнингса?
— Боюсь, что нет.
— У вас не сложилось ощущения, что Хедли испытывал страх перед этой встречей?
Рекс поморщился, как от боли.
— Очень соблазнительно, не правда ли, строить мудрые предположения постфактум? Махать кулаками после драки… Честно говоря, хоть он и был явно встревожен, такого сильного слова, как «страх», я бы не употребил.
— Ну а потом, на протяжении вечера, не складывалось впечатления, что он боится?
— Пожалуй, нет. Он был спокоен и очень замкнут, погружен в себя. Должен сказать, Макс оказался на редкость приятным, дружелюбным человеком. Не знаю… Наверно, он мог сказать что-нибудь такое, что понял только Джеральд… Что-то неприятное для него…
— Вы сказали, что вас выставили. Почему вы так уверены, что это именно Дженнингс закрыл дверь на задвижку?
— Потому что Джеральд просто не успел бы дойти до двери. Он был в дальнем конце прихожей.
— И тогда вы пошли домой?
— Да, — прошептал Рекс, повесив свою одуванчиковую голову.
— Сколько было времени?
— Боюсь, я не заметил. Но зато я знаю, во сколько вернулся туда. В пять минут первого. Вот тогда я и увидел Брайана, ну то есть мистера Клэптона.
— Вот как!
— Он возвращался из деревни.
— Вы уверены, мистер Сент-Джон? — встрепенулся сержант Трой. — Вы уверены, что он шел именно оттуда, а не с прогулки по Зеленому лугу?
— Совершенно уверен. Потом я зашел за дом…
— И там почувствовали, что кто-то за вами наблюдает?
