— Здесь, — отозвался Гедианов.
— В этом же нет ничего страшного, правда?
Костя быстро сообразил, что его подруга бережет их отношения, а самое главное, он понял, что представился прекрасный момент ответить взаимностью и подстраховать себя, на тот случай, если Александрову всё же взбредёт в голову мысль шантажировать, имеющейся у него информацией.
— Один вопрос, Ёла, Елагин не спекулирует данной фотографией?
— Нет. Все понимают, что статья — это всего лишь байка журналистов.
— Я тебя услышал. Я хочу взять слово.
Хмелевская напряглась и нервно сглотнула.
— Бери, — хрипловато выдала она.
— Вчера было мало времени объясниться. Тем не менее, я должен поставить тебя в известность о том, что за мной числятся несколько нехороших поступков. Каждый человек может посмотреть на это по-своему, лично я действительно сожалею об этом.
— Насколько всё страшно?
— Я способствовал действиям плохих людей. Разозлился на этот мир, что всё так несправедливо вышло в родном городе, и в какой-то момент подумал, что имею на это право.
Ёла закивала головой, хотя собеседник не мог видеть её жеста.
— Лучше при личной встрече, Костя.
— Ты права, это не телефонный разговор.
— Вот каким образом Александров «пригласил» тебя к себе работать, — Хмелевская догадалась, что у отчима имеется «грязная» папка на соседа.
— Ёла, дай мне слово, что не полезешь в это дело.
— Конечно, я не полезу, — произнесла она вслух, а про себя додумала: «Но что-нибудь я непременно сделаю», — спасибо за откровенность.
— Нам ещё о много надо с тобой поговорить, Ёла.
Девушка кратко улыбнулась, посчитав, что Константин произнес свои слова очень нежно.
— Поговорить, нам действительно нужно о многом, только сейчас уже поздно. Ты больше ничего не будешь скрывать о себе?
— Не буду, обещаю. Я уже скучаю, Ёла, — признание Гедианова звучало тепло и ласково.
— Я тоже скучаю, Костя, по долгим нашим беседам.
В трубке послышался красивый заливистый смех, что и накануне.
— Ты не представляешь, как долго я могу беседовать в постели, — поделился он, перестав смеяться.
— Костя, иди спать уже! — ворчливо посоветовала Ёла.
— Спокойной ночи!
— Ага! — Хмелевская положила трубку.
Недоумевающая, но счастливая улыбка не сходила с лица девушки. Напоследок она пересмотрела сообщения от Гедианова и, потянулась к тумбе, чтобы положить телефон, как в приоткрытой двери заметила силуэт отца и обмерла.
Поняв, что его раскрыли, Владимир демонстративно резко ударил кулаком в дверное полотно. Дверь распахнулась. С каменным выражением он уставился на дочь.
— Вся в мать! Такая же лживая тварь… — с нескрываемым презрением и с пугающим ожесточением процедил Хмелевский.
Глава 34. Лживая тварь
В ушах зазвучала энергичная и мощная песня в стиле рок, звук на полной, можно бежать, и Ёла побежала.
После ссоры с отцом, она ощутила потребность в физическом выплеске. Именно поэтому Хмелевская сейчас рассекает воздух на Набережной в ярком спортивном костюме и в белых кроссовках.
Сознание, словно издеваясь, вновь и вновь воспроизводила неприятный вердикт отца: «Вся в мать! Такая же лживая тварь…»
Да, Ёла не отрицала свою схожесть характера с матерью — обе упертые, как не знаю кто! Но «лживая тварь»… Наверное, любому брошенному мужчине такие существа мерещатся в каждой представительнице прекрасного пола, даже в собственной дочери.
Девушка не искала оправдание отцу, она лишь подтвердила родителю, что она вся в мать и высказала замечание, что разговоры подслушивать под дверью и щедрым отцам воспрещается!
Хмелевский ничего не ответил, он понял, что поступил некрасиво, однако извиняться не стал, просто … улетел. Собрал вещи и улетел в Новороссийск раньше на целые сутки.
«Вот позвони мне потом! Трубку брать не буду! — мысленно грозилась Ёла, ускоряя бег, — надо же обиделся! Пусть обижается себе на здоровье. А что я такого сделала, чтобы на меня пенять?»
Хмелевская задумалась. Да, она сказала отцу, что любит Матвея. На протяжении трёх лет после расставания с ним она так и не могла отпустить его. А сейчас, когда она знает причину расставания?
Что-то ей плохо верилось в то, что весьма рассудительный молодой человек, которых просто так в этой жизни ничего не делает, вдруг впечатляется чужой семейной трагедией и принимает страшное для неё тогда решение — что, мол, любовь на расстоянии не возможна.
Не возможна? Бред! Матвей мог позвать Ёлу к себе, и она бы переехала. А так что говорить?
Родитель поверил чувствам своего ребенка, и? Теперь ни шаг влево, ни шаг вправо? В конце концов, она вчера с другом разговаривала. Да, кокетство никто не отменял, это всего лишь приятный флёр, который помогает справляться с душевными переживаниями, которые Ёла испытывает из-за совершенно непредсказуемого развода родителей.
Константин оказался настоящим другом, как ни крути.
Подсознательно во время былого общения с Костей она понимала, что их отношения в скором времени закончатся, если не перейдут на новый уровень.
Хмелевская практически ничего не знала, о своем друге и это её удручало. Дружить, не зная с кем — это не выход!
А спать?
Спать тоже, если только это не мимолетная связь. Просто так. Для себя. Всё-таки быть девственницей в свои прекрасные двадцать лет, когда ты успешная, красивая, умная… А ещё когда ты узнаешь, что парень, по которому ты сохла годами, не прочь жениться на экзотической красотке… Да пошло оно всё!
Гедианов сам предложил ей окунуться в мир, где правят балом только мужчина и женщина, и Ёла согласилась. Будь хотя бы у неё малейшие сомнения, он бы отпустил её. Нет, определенно Хмелевская не жалела о своём поступке. Её первый мужчина просто идеальный! Идеальный псих!
С Константином она была честной, а он не был, потому они разошлись. Но судьба дала второй шанс, и они снова на связи. У Ёлы и Кости есть отношения, которые пока не имеют чёткой характеристики. Так называемые промежуточные отношения, когда ты, общаясь с человеком, всё же должен сделать выбор: «Кто он тебе? Кто я ему?»
Гедианов признал свои ошибки, выразил готовность идти по белому пути. Ёла ответила взаимной откровенностью. Всё-таки ей было очень приятно, что Костя, узнав о её семейном положении, поддержал, подарил хорошего друга. Он сделал то, чего был лишен сам, когда трагедия рисовала черными красками по его жизни.
После пробежки Хмелевская двинулась в душ. Это был настоящий класс! Ну, всё, неприятный разговор с отцом больше не имеет над нею власти.
