— Я должна обращаться к вам на «вы». Только не говорите моему папе, а то он расстроится.
Тихо засмеявшись, я неожиданно для себя протянула руку и погладила пухленькую румяную щечку. Девочка непонимающе захлопала большими зелеными глазками и сделала шаг назад. Видимо, своими действиями я напугала ребенка. Еще бы, какая-то незнакомая женщина лезет к ней со своими нежностями. Я бы тоже испугалась, будь сейчас в ее возрасте.
— Сколько тебе лет? — Чтобы хоть как-то скрыть возникшую неловкость, я задала девочке вопрос.
— Вот столько, — вытянула она маленькую ручку с растопыренными пятью пальцами. — Я уже большая, правда?
— Еще бы. Тебе уже целых пять лет, — поцокала я для пущей убедительности.
— А папа говорит, что я еще совсем ребенок. Вот пойду в школу, тогда стану взрослой, — задрала она подбородок и причмокнула губками.
Рассмеявшись, я слегка растрепала рукой ее волнистые волосы, доходящие длиной почти до пояса. Всегда мечтала о такой длине, ведь ниже лопаток они никогда не росли.
— Что ты здесь делаешь одна? Заблудилась? — Запоздало вспомнила я про интересующий меня вопрос.
— Мой папа разговаривает с каким-то мужчиной. Я жду пока здесь.
— Милена, привет, — крикнул с другого конца коридора Николай, кивая на дверь начальника.
Посмотрев на девочку, я предложила ей свою руку, которую она с радостью приняла.
Невероятные ощущения. Никогда не испытывала подобных чувств. Внутри все переворачивалось от умиления. Соприкасаясь с моей ладонью, она будто впускала в мое сердце драгоценное тепло. На краткое мгновение я даже хотела прижать ее к своей груди, увидеть нежную искреннюю улыбку.
— А ты здесь работаешь? — тихо спросила она, дернув меня за руку, привлекая к себе внимание.
— Да. Я только недавно сюда устроилась.
Не думаю, что маленькому ребенку нужна эта информация, но таким образом я пыталась сгладить неловкое молчание между нами. Хотя неловкость здесь испытывала только я. Девочка же весело припрыгивала, крепко держа меня за руку и вертя головой в разные стороны.
Я даже не знаю ее имени.
— А как тебя зов…
Стоило нам подойти к Николаю, как дверь руководителя фирмы резко открылась, перебив меня на полуслове. Из кабинета вылетел взбешенный мужчина с красным лицом, едва не сбив меня с ног. Шагнув в сторону, я освободила ему путь, прижимая девочку к себе. Следом в голову закралась мысль, что, возможно, это был ее отец. Но не мог же он забыть о собственном ребенке?!
Я хотела уже окликнуть мужчину, но девочка внезапно вырвала свою руку из моей ладони и забежала в кабинет с криками:
— Папочка!
— Ты можешь зайти, он ждет тебя, — шепнул Николай и направился к своему рабочему месту, внося какие-то заметки в органайзер.
Войдя вслед за ребенком, я застала самую умилительную картину, которую только видела в своей жизни: Адам Русланович с теплой улыбкой обнимал дочь, трепетно целуя ее в светловолосую голову. Стоило мне попасть в поле его зрения, он скупо кивнул и сел в кресло с девочкой на руках. От осознания, что я чуть не влезла в полноценную семью, мои щеки загорелись от жгучего стыда. Последнее, на что я когда-либо осмелюсь — разрушить брак, в котором есть дети. И почему мне сразу не пришло в голову, что у такого взрослого мужчины есть ребенок? Зато теперь между нами встало еще одно препятствие, не позволяющее сорваться и перейти черту. Крепкое, железобетонное препятствие.
— Что это? — Встревоженно спросил мужчина, проводя пальцем по коже вокруг царапины на ноге дочери.
— Я нечаянно упала и поцарапалась туфелькой. Но мне совсем не больно.
— Извините, в этом есть моя вина.
Адам с прищуром посмотрел на меня, пробуждая нервные мурашки. Я переступила с ноги на ногу, сражаясь с желанием выйти из кабинета. В то время как мужчина не сводил с меня злого взгляда, девочка тихо позвала его. Когда же он не откликнулся на ее зов, она шлепнула его ладошкой по груди.
— Папа!
— Что? — Крепче прижал он дочь к себе, даря ей безраздельное внимание.
— Она ни в чем не виновата. Не ругай ее, хорошо?
Улыбнувшись, Адам поймал руку ребенка и наигранно строго произнес:
— Не она, а Милена Сергеевна.
— Можно просто «Милена», — неосознанно вырвалось у меня.
Мужчина недовольно сузил глаза, барабаня пальцами по дубовой столешнице. Той самой, на которой мы творили бесстыдные вещи… Начинали творить бесстыдные вещи.
— Нет, нельзя, — коротко, но веско сказал он. — Викуль, посиди на диване, пока я переговорю с Миленой Сергеевной.
Нырнув рукой в нижний ящик стола, Адам достал лист формата А4 и протянул его захлопавшей в ладошки дочери. Схватив белую бумагу, она поцеловала отца в щеку и проворно спрыгнула с его коленей.
— Где фломастеры, ты знаешь. — Повернувшись ко мне, он непринужденно указал пальцем на кресло. — А мы пока переговорим немного.
Сцепив ладони в замок, я настороженно наблюдала за каждым движением начальника. От сковавшего тело напряжения на лбу выступили мелкие капли пота, которые я быстро смахнула рукой.
Положив недавно оформленный мной договор на стол, он перевернул его лицевой стороной ко мне и рассерженно хлопнул по столу, испепеляя меня взглядом. От громкого звука мы с Викой одновременно вздрогнули. И если ребенок в следующую секунду уже забыл об этом, то я с содроганием ждала, когда начальник начнет говорить.
— Ты вообще знаешь, как составляются такие договоры? Это что за х*рня? — Прошипел он, приближая ко мне покрасневшее от ярости лицо с двухдневной щетиной, украшающей слегка впалые щеки. — Коля! — Окликнул мужчина своего помощника.
Будто он все это время стоял под дверью, Николай быстро зашел в кабинет, на ходу пальцами зачесывая длинную челку набок. В руках он держал папку, которую я выронила в коридоре при столкновении с Викой.
— Думаю, это твое.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась я, принимая папку из рук парня.
— Возьми Вику и погуляй с ней пока в парке. Минут через тридцать приходите, — переводя взгляд с Николая на меня и обратно, дал Адам Русланович указание своему сотруднику, следом подзывая дочь к себе. — Поцелуй папу.
