— А если нет?
— А если да? Ты же всю жизнь будешь мучиться сомнениями, если не узнаешь все наверняка. Никто не заставляет тебя вести на первую же встречу Рузанну.
— Знаешь, а ты права. Я очень хочу, чтобы он искренне полюбил дочь. Все же отец ей тоже необходим, — подняв бокал, она взглядом велела мне сделать то же самое. — Давай выпьем за прозрение мужчин. Пускай и с неким торможением.
Рассмеявшись, мы слегка соприкоснулись краями бокалов и сделали пару глотков сладковато-терпкого красного вина.
— Хорошо, что ты пришла. Я думала, что до депрессии осталось недолго. Кстати, о чем ты хотела поговорить?
Вымученно вздохнув, я протянула руку к сумке и вытащила на свет немного растянутую резинку. Несмотря на приоткрытое окно, на кухне было довольно душно, отчего моя шея и верхняя часть спины немного вспотели. Распущенные волосы доставляли дополнительный дискомфорт, поэтому я быстро собрала их в небрежный хвостик.
— Тебе не понравится моя просьба.
— Говори уже. Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать растянутые речи.
— Пожалуйста, расскажи все, что знаешь о нашем начальнике.
Подруга усмехнулась и отрицательно покачала головой, отпивая еще пару глотков.
— Нет, даже не проси. Да и зачем тебе это?
— Затем, что я подарила его дочери куклу, а он за это наорал на меня и выставил из кабинета.
Виолетта, с особым удовольствием поглощавшая в это время кусочек торта, едва не подавилась им же. Уставившись на меня во все глаза, она отодвинула в сторону тарелку и придвинулась ближе ко мне, практически ложась грудью на стол.
— Что ты сделала? Сумасшедшая! — Беззлобно хмыкнула Виола, укоризненно качая головой, но при этом изо всех сил сдерживая улыбку.
Я никак не отреагировала на ее фразу, только чаще забарабанила пальцами по твердой столешнице, до дыр прожигая девушку выпытывающим взглядом.
— Нет, даже не пытайся. Я не настроена сегодня на пересказ биографии начальника.
— Ты мне настолько не доверяешь? Думаешь, я тут же побегу трепать языком?
— Я так не считаю. Просто… Ну, вот зачем тебе это? Выполняй свои прямые обязанности и не забивай голову всякой ерундой.
Возмущенно всплеснув руками, я залпом выпила содержимое бокала. Столкнувшись с непробиваемой стеной непонимания, я почувствовала себе еще более удрученно. Мне необходимо узнать об Адаме как можно больше информации. Не знаю зачем, но этого желало моё сердце.
— О, Господи! — После небольшой паузы воскликнула Виола, посмотрев на меня так, будто видела впервые. — Только не говори мне, что ты влюбилась в нашего начальника.
— Ты с ума сошла? Мне, что, пятнадцать лет? Я просто глупо себя чувствую, когда одна остаюсь в неведении происходящего.
Виолетта хотела что-то ответить на мой возмущенный комментарий, но успела лишь открыть рот, как в следующую секунду на кухню забежала Рузанна. Заметив кремовые следы на бирюзовой футболке, подруга подскочила с места и гневно уперла руки в бока, включая строгую мать.
— Ты хоть раз можешь поесть нормально, не пачкаясь при этом? — Повысила она голос.
Девочка пристыженно опустила голову, прячась за кучерявыми локонами, упавшими на лицо. Я не знала, как вести себя в такой ситуации, но все же решила вмешаться. Если она и будет отчитывать свою дочь, то только без присутствия посторонних. Щеки ребенка итак уже пылают как два ярких факела.
— Ладно, не ругай ее. Рузанка не специально испачкалась, правда? — Обернувшись назад, подмигнула я вмиг взбодрившейся девочке.
— Да, мамочка, я не хотела. Это нечаянно вышло.
Сжалившись над дочерью, Виолетта стерла суровое выражение с лица и поцеловала ее в курносый носик. Ничего умилительнее я в жизни не видела.
А как же сцена в кабинете с Адамом и его дочерью? — Шепнуло так не вовремя пробудившееся подсознание.
И правда, их крепкая связь и трепетные отношения поразили меня до глубины души. Сколько себя помню, я всегда полагала, что отцы не способны на открытую демонстрацию любви. Большое заблуждение. Мне нужно перестать уже сравнивать своих родителей с другими.
— Зайчонок, смени футболку, пожалуйста. А то Милена подумает, что ты у меня грязнуля.
— Хорошо, мамочка.
Стоило Рузанне покинуть кухню, как Виола продолжила ранее начатый разговор.
— Я тебе рассказу, все что знаю. Но это останется в секрете, хорошо?
— Конечно.
Передвинув стул ближе ко мне, девушка вновь разлила вино по бокалам и сделала маленький глоток. Я последовала ее примеру, терпеливо ожидая, когда она начнет говорить.
— Адам Русланович запрещает нам дарить подарки его дочери. По крайней мере, если он не коллективный.
— Что за бред? — Не сдержала я эмоций.
— Его можно понять. Он один воспитывает Вику, поэтому не хочет, чтобы девочка привязывалась к другой женщине.
— Подожди, он мне сам сказал, что женат.
Виола нахмурила брови и вопросительно посмотрела на меня.
— С чего бы ему говорить тебе об этом?
— Ну, было дело. Неважно, давай дальше.
— Ладно, я еще доберусь до истины, — подозрительно сощурилась она, но, тем не менее, продолжила. — Он сейчас на стадии развода. Его жена еще та…
— Стерва, понимаю, — сделала я поспешное заключение.
А какие могут быть жены у таким успешных и влиятельных мужчин? Не раз сталкивалась с ними лично. Даже у бывшего начальника, который особо ничего не добился, супруга была еще той тв*рью. Морально издевалась над всеми работниками в фирме ее мужа. Мне доставалось почти каждый раз при встрече с ней. Она распространяла свой змеиный яд по большей части на симпатичных девушек. Еще бы, сама-то была до жути страшной (немного преувеличиваю).
— Ох, лучше бы она была стервой. Евгения связалась с каким-то аморальным типом и теперь пьет по-черному. А может и употребляет что-то запрещенное, но это лишь мои домыслы.
— И долго они разводятся?
— Уже почти год.
От удивления мои брови резко подлетели вверх.
— Почему так долго? Она, наверное, пытается отсудить у него часть имущества?
— Нет, Милена, после развода она не получит практически ничего. Адама Руслановича не так просто развести на деньги. Вика просит отца пожалеть маму, хотя та никоим образом не интересуется жизнью дочери.
— Кошмар, — все, что вылетело из моего рта.
На первый взгляд Вика показалась мне вполне счастливым ребенком, не знающим печали. Но ведь дети, в отличие от взрослых, легче переживают жизненные трудности. Или нет?
— Подожди, а почему Адам запрещает дарить ей подарки, раз она тянется к матери?
