Дорожка слез, пробежавшая по ее щекам, добила меня окончательно. Несмотря на просьбу Адама не сближаться с его дочерью, я опустилась на колени и крепко прижала Вику к своей груди. Пусть хоть убьет меня, но я не могу спокойно смотреть на плачущего, ни в чем неповинного ребенка.
— Я не так уж и тороплюсь. На сказку у меня есть время.
Подхватив девочку на руки, я вышла из гостевой комнаты, стараясь не оборачиваться. Я знала, что увижу в глазах Адама — укор и злость за то, что посмела ослушаться его. Не мне анализировать его поступки с позиций "хорошо-плохо", но в чем-то я готова была поспорить с мужчиной.
Войдя в детскую комнату, оформленную в нежно-голубом цвете, я на доли секунд замерла в недоумении. Мне всегда казалось, что комната девочек обязательно должна быть розовой, как у моей сестры в детстве. У мальчиков, напротив, голубой, как у моих братьев. Наверное, это была лишь блажь наших родителей, которую я едва не переняла. Спальня Вики показалась мне довольно уютной. С люстры формы большой ярко-желтой бабочки падал мягкий свет. Мебель была исключительно белой расцветки, расположенная таким образом, что создавалось ощущение просторной комнаты при небольшой площади помещения. Кровать девочки находилась недалеко от окна, занавешенного воздушными трехъярусными шторами.
Посадив Вику на кровать, я помогла ей удобно лечь на простыни с рисунком в виде белых мишек. Девочка накрылась тонким одеялом практически по шею и похлопала по свободной половине кровати.
— Ложись.
Я обернулась в сторону двери, чтобы посмотреть на реакцию Адама, но не застала того в комнате. Странно, очень странно. Вероятно, он сейчас занят тем, что придумывает изощренный способ моего наказания.
Ощущая внутреннюю скованность, я все-таки прилегла рядом с Викой. Вся эта ситуация казалась абсурдной, неестественной. Я уже хотела пересесть в кресло, но внезапно девочка наполовину вынырнула из-под одеяла и прижалась к моей груди, кладя голову над гулко бьющимся сердцем. Она была такой доверчивой в моих руках, я не могла ее сейчас оттолкнуть. Да и когда смогу? Ответ напрашивался сам собой — никогда.
Обняв Вику за плечи, я взяла с прикроватного столика книжку в твердом переплете. На обложке большими белыми буквами было написано "Царевна-лягушка".
— Тебе эту почитать?
— Мне все равно, — тихо сказала Вика, плотнее прижимаясь к моей груди.
— Хорошо. Значит эту.
Открыв нужную страницу, я начала читать с первых строк:
— В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь…
Признаюсь честно, эту сказку я читала впервые. Родители считали, что это бесполезная трата времени в отношении меня, в то время как на других (любимых) детей у них находилось то самое время. А я, как и Вика, считала себя виноватой, не заслуживающей внимания и заботы. Только с годами это чувство прошло.
Внезапно, словно рухнувший на голову потолок, меня озарила истина. Я, наконец, поняла, почему нахожусь в такой ситуации. Все это — моя встреча с Викой, инстинктивное чувство заботы о ней — было неспроста. Я делаю для этой девочки то, в чем отказывали мне мои родители: в ласке и внимании. Тем самым, я доказываю прежде всего себе, что никогда не стану такой, как они. Я буду любить своего ребенка — всех своих детей.
Закрыв книгу, стоило Вике уснуть, я еще долго смотрела на нежного ангелочка, которому также не достает любви матери. Но у нее есть отец, который отдаст абсолютно все за свою дочь. Я в этом точно уверена.
— Уснула? — Донесся тихий мужской голос со стороны двери.
— Да, — прошептала я и беззвучно встала с кровати, стоило Вике развернуться в другую сторону. — У тебя прекрасная дочь.
— Спасибо тебе, — неожиданно сказал Адам, с благодарностью смотря в мои глаза.
— За что?
Ничего не ответив, мужчина вышел из спальни, кивком головы намекая мне сделать то же самое. Я заботливо укрыла Вику одеялом и поцеловала в светловолосую макушку.
Спустившись на первый этаж, я подошла к Адаму, стоящему возле окна и напряженно вглядывающемуся в ночную мглу.
— Я отвезу тебя домой.
— Хорошо.
Подхватив с вешалки сумочку, я, не дожидаясь Адама, покинула дом и, подойдя к машине, облокотилась на пассажирскую дверь. Спустя пару минут мужчина вышел на улицу и направился в мою сторону, на ходу разблокировав автомобиль.
— Садись.
— А как же Вика? Вдруг она проснется? — Слишком поздно подумала я о ребенке. — Я могу доехать на такси.
— Она вряд ли проснется за это время. Но я оставил ей записку на всякий случай. Садись.
Я не стала больше спорить с ним, послушно забираясь на переднее сидение автомобиля.
14 глава
Не успела я после выходных выйти на работу, как меня по полной программе загрузили работой. Да еще и плотный поток клиентов добавлял суеты и дополнительной волокиты. Правду говорят: "понедельник — день тяжелый". Практически до обеда я не отрывала глаз от горы документов. И когда наступило время обеда, я не стала тратить его впустую, в быстром темпе эвакуируясь из офиса. Виола сегодня была в другом отделе на подхвате, поэтому я направилась в кафе одна. Да и зачем мне компания, когда вполне можно перекусить в расслабляющей тишине.
Присев за только что освободившийся стол в центре просторного зала (хотя я предпочитала места у окна, но они, увы, уже были заняты), я заказала жаркое из свинины, круассан с шоколадной начинкой и чашку зеленого чая. Что-то на меня напал зверский аппетит. Получи я зарплату прямо сейчас, съела бы половину блюд, указанных в меню этого кафе. Но мне еще нужно прожить неделю на оставшиеся средства, прежде чем я получу свою первую зарплату в этой фирме.
— Привет, — растянув губы в широкой улыбке, из-за моего плеча выглянула физиономия Ильи.
От испуга я едва не выплюнула все содержимое своего рта на его белую рубашку. Быстро сглотнув кусочек свинины, я свирепо посмотрела на парня.
— Ты напугал меня.
Продолжая лыбиться как ненормальный, он присел напротив меня и положил подбородок на сцепленные в замок руки. И все бы ничего, но Илья так пристально глазел в мои глаза, что я даже замерла в растерянности с вилкой в руке.
— Что-то не так? — Как ни в чем не бывало спросил он.
— А ты думаешь, все нормально?
— Ты все-таки обиделась на меня…
— Да не обижалась я на тебя! — В сердцах воскликнула я, устав по сто раз повторять уже заезженную фразу.
Неловко оглянувшись по сторонам и не заметив любопытных взглядов, возможно отреагировавших на мой повышенный тон, Илья вновь повернулся ко мне.
— Тогда в чем же дело?
— Ни в чем, — пораженно выдохнула я.
Я посчитала, что уже не имеет смысла объяснять парню причину моего раздражения на него. Вместо этого я вновь вернулась к поглощению еды, только уже с меньшим энтузиазмом.
