В настежь открытое окно, кроме ветра, влетали первые зимние снежинки. В голове мелькнула мысль, что зима в д’эрране ключей приходит раньше.
А ещё комната была пуста, и только магический светлячок, тот, что зажег Лойнос перед нашим разговором, недвижимо завис у кресла, в котором я сидела.
“Нет, нет, нет!” — мысленно застонала и рванулась к окну. Опасно перегнулась через подоконник, но разве я могла что-то разглядеть в непроглядной тьме? Питая какие-то иллюзии, ринулась к неприметной двери в углу и, наплевав на все правила приличия, отворила её.
Пусто.
Отступив от двери, я беспомощно огляделась. Да, такого ощущения потерянности я не испытывала уже давно. Где Лойнос, что с ним?
Опять ринулась было к окну, но вовремя одернула себя. На что ты надеешься, Дара? Если он выпал из окна (причем явно не по собственному желанию, потому как ещё час назад дознаватель был полон желания жить), то я этого всё равно не увижу. Надо что-то делать…
Что же делать?
Решение пришло почти сразу. Глупое, безрассудное, но единственное.
Мне нужно вниз.
На улицу.
К своей комнате летела, уже не скрываясь. Мне нужен плащ, мне нужны зелья…
О том, во что может превратиться Аверис после приземления с такой высоты, я старалась не думать. Но воображение всё равно услужливо рисовало мне живописное пятно на холодных камнях, чуть припорошенных снегом.
Поэтому в свою комнату я влетела чуть ли не в истерике и тут же затормозила, увидев, что нахожусь не одна.
— Ольма! — кинулась к старшей сестре и вцепилась в рукав форменного платья. — Помоги мне! Там Аверис, он… он…
О том, что Ольма знает об истинном облике Фалькора, я не сомневалась.
— Тише, дорогая моя, — улыбнулась мне горничная, и от души отлегло, а с плеч спал огромный камень: уж очень тепло она умела улыбаться, эта маленькая, но сильная женщина. — Не волнуйся, меня прислал Лойнос. Нам срочно надо идти.
Я выдохнула — жив. Всё-таки жив.
— Что там случи… — начала было я и замолкла, увидев, что Ольма поднесла палец к своим губам.
— Потом поговорим. Собирайся, у нас мало времени.
— Да, хорошо, — я, словно птица, которую спугнули, заметалась по комнате, пытаясь понять, что же мне брать. Лекарства? Амулеты?
— Возьми плащ из зоггра, больше тебе ничего не нужно.
Я кивнула. Повернулась и направилась к шкафу.
Открыла дверцы.
Что-то было не так.
Выпускницы Серого Шпиля всегда знают друг о друге все. Задания, таланты, умения.
Но есть одна вещь, которая всегда остаётся конфиденциальной — наши артефакты, которые мы не показываем никому.
А плащ из кожи зоггра — это артефакт и есть.
Я медленно повернулась и встретилась глазами с горничной. Мне показалось, или в них было что-то не так? Слишком много равнодушия, слишком много фальши. Слишком много… ненависти?
— Ольма, а откуда ты знаешь про пла…
Договорить я не успела. В голове будто взорвалась сверхновая, а сознание уплыло в кругосветное путешествие.
И я перестала существовать.
Глава 16. Изнанка жизни
Сознание возвращалось неохотно, толчками. Будто качался старый фонарь у нас в саду — туда… обратно… вновь туда…
В висках поселилась тупая ноющая боль. Я попыталась повернуть голову и тут же, застонав, отказалась от этой идеи.
— Дара, как ты?
Я приоткрыла глаз, затем второй. Не увидела ровным счетом ничего, но голос узнала.
— Лойнос, с тобой всё в порядке?
Дознаватель хмыкнул.
— Смотря что считать порядком.
Мне наконец-то удалось открыть глаза. Взгляд тут же наткнулся на решётку. Я попыталась хотя бы поднять голову, но не преуспела и плюхнулась обратно.
— Я заходила к тебе, видела окно, — попыталась объясниться, но не закончила фразу, на мои губы легла холодная рука.
— Я тебя понял, — успокаивающе произнес дознаватель, — но пока не говори ничего и немного полежи.
Пришлось кивнуть, говорить мне не хотелось, да и сам кивок дался с трудом. Рука с моего лица исчезла, чтобы тут же опуститься на лоб и заставить меня выдохнуть с облегчением: боль уходила, стук в висках ощущался всё меньше, пока наконец совсем не затих.
— Теперь можешь вставать, — в голосе Авериса слышалось удовлетворение.
Тут же воспользовавшись разрешением, я привстала на локтях. Боги, как же здесь холодно! Несмотря на тёплое платье и шаль, холод уже достиг ног и продолжил пробираться вверх по лодыжкам. Плотнее закутавшись в шаль, я встала и пошла вдоль стены, таким образом обходя место нашего временного заточения.
Холодные скользкие мшистые стены, покрытые тонкой коркой льда — вы когда-нибудь встречали такое? Вот и я не встречала.
— Подземелье, — ответил на мой невысказанный вопрос Лойнос. Но компаньон по заточению сидел, привалившись спиной к решетке, которая знаменовала собой вход. Сидел и делал вид, что ему совсем не холодно.
Я кивнула и, стащив с себя шаль, бросила в Лойноса.
— Накинь, а то смотреть страшно.
Тот шаль поймал, но дальнейших действий по облачению в неё предпринимать не стал. Лишь вздёрнул бровь и ехидно поинтересовался:
— Ты серьезно?
— Более чем, — я подошла к решетке и потрясла её, ни на что, впрочем, не надеясь — просто, чтобы занять время, — вон губы уже синие.
— Забудь, — метким броском он вернул мне шаль, впрочем, пояснив свою точку зрения, — если замерзну, скажу.
Я молча поймала и приладила кусок ткани на место. Стало… обидновато. Мог бы и согласиться, а то сидит в одной рубашке и делает вид, что загорает на солнце.
— Ты давно здесь? — спросила, пытаясь заполнить возникшую паузу. Снова неловкую, как на подбор.
— Нет, тебя принесли почти сразу.
— Принесли? Кто?
В этот раз пауза была чуть дольше. Наконец он нехотя ответил:
— Ронин. Каримари.
— Он служит Альсу, — теперь, когда неопределённость внутри меня обрела хоть какой-то статус, я соображала с невероятной скоростью, — каримари ведь изначально принадлежит женщине, — я практически цитировала книгу из библиотеки, — и она может передать его мужчине. Какая же я дура! — и уткнулась лбом в решётку нашей темницы.
Осознание того, что я, выпускница Серого Шпиля, не могла додуматься до простейшей вещи, а именно до того, что Ронин запросто мог быть передан Альсу Антеей, ударило меня со страшной силой. Ударило и, наверное, раздавило бы, если бы не Лойнос.
