И такую красоту сшили за столь короткий период?!
А еще меня смущало то, что они для меня. Я, конечно, как и почти все жители Земли, любитель халявы, но чтобы такие платья и просто так! Но в то же время у меня нет другой одежды, и я попала сюда по воле правителя данного государства, поэтому в лес смущение.
— Леди, — Ната сделала знак девушке, держащей персиковое платье, чтобы та принесла мне наряд, — это платье вам для сегодняшнего дня, а изумрудное для завтрашнего приема у императора.
Девушка легкой походкой подошла ко мне. Я же заметила вот что: у нее глаза больше обычного и чуть светятся. Последнее мне показалось очень странным, однако я списала данный феномен на игру света. Поблагодарив, взяла у молчаливой помощницы платье. Осторожно, чтобы ненароком что-то не испортить. Это я могу, умею и практикую, ибо руки растут не оттуда.
Девушка смущённо улыбнулась на благодарность и кивнула. Я обнаружила еще одну странность: помощницы ни слова не сказали за все время. Им запретила Ната? Или кто-то ещё?
Я нахмурились. Что же не так?
— Остальные платья сошьют в самое ближайшее время. — торопливо заверила швея, неправильно поняв причину моего негодования.
И вообще, в смысле “остальные”? Это я и поспешила высказать:
— Какие остальные? Я не собираюсь здесь задерживаться, — возмутилась я.
Уже завтра меня здесь не будет, императору быстренько объясню, что к чему, и он первым же порталом отправит меня домой. Задержать или оставить в своем мире меня он не имеет права, а остальное все ерунда. Подумаешь, подождать чуток да и не сойти с ума в ожидании аудиенции. Но это я так думала, а Ната считала иначе и лишь улыбнулась мне в ответ, словно неразумному дитя.
Ее право, я не стала развивать тему, пожала плечами и пошла мерить платье в спальню.
— Леди Александра, вам помочь с платьем? — спросила молчавшая до сих пор Лави, когда я уже дошла до дверей, ведущих в спальню.
Я удивилась ее вопросу. Что сложного в надевании платья? Посчитав, что ничего, я вежливо отказалась от помощи. Однако в спальне, когда сняла свой сарафан и натянула платье, поняла, что мне нужна помощь. И очень даже нужна.
Застёжка представляла собой больше дюжины маленьких пуговиц, которые тянулись по всей спине. Мои попытки застегнуть самой с треском провалились. Пару раз со злости пнула пуфик. И ведь знала же об этом факте Лави, но не сказала мне!
Но ничего другого не оставалось, кроме как, пыхча и придерживая платье на груди, топать к двери. Босыми ногами было приятно ступать по пушистому ковру, мягкий ворс приятно щекотали кожу ног. Балетки я сняла, как только зашла в спальню — не в обуви мерить же.
— Как думаешь, девчонке что-то светит? — услышала я тихий голос Наты, когда добралась до двери.
Не люблю подслушивать, но тут уж не удержалась и осталась стоять, чтобы узнать, что ответит горничная. Ужасно любопытно.
— Вполне возможно. Она миленькая, — неопределенно ответила Лави.
По тону женщины поняла: она не желает продолжать этот разговор. А ещё поняла, что ничего информативного не услышу.
— Принц… — начала говорить швея, но я прервала ее, нарочно громко открыв дверь.
С звукоизоляцией в этом мире очень плохо, надо запомнить. Обвела взглядом гостиную — помощницы все так же стояли тихо, как мышки, Ната разглядывала картины, а моя личная горничная спокойно сидела в кресле.
— Лави, поможешь? — обратилась я к ней.
Швея хмыкнула, девушки все также хранили молчание, а Лави, все такая же спокойная, встала и направилась помогать мне.
— А почему помощницы Наты молчат? — не вытерпев, спросила, когда женщина закрыла за нами двери.
Горничная развернула меня спиной и, начав застегивать пуговички, тихо ответила:
— Не умеют.
В смысле? Они немые? Девушек стало очень жалко.
— Как? Совсем? — мой голос дрогнул.
— Ну, не совсем, конечно, — заверила меня Лави, застегивая ещё несколько пуговиц.
— Как я понимаю, в вашем мире нет лаир?
Мне это слово ничего не говорило, так что кивнула, подтверждая гипотезу Лави.
— Лаиры — древняя раса, они общаются между собой… хм… особым калебанием магического фона. И поэтому у них глаза чуть больше обычного, а зрачки ярче.
Я вспомнила глаза одной из помощниц и чуть сверкающие зрачки, сияние которых я списала на игру света.
— А как Ната с ними общается? — поинтересовалась я.
— Жестами, — легко ответила женщина, — или пишет на бумаге.
Занимательно. Какие еще расы живут в этом мире? А вампиры тут есть? А оборотни и некроманты? И эти, ушастые… эльфы! Всегда мечтала интервью взять у необычных людей… Ну, или не совсем людей, но они необычные точно.
— Все, — Лави отошла на пару шагов и сделала пас рукой.
Из воздуха сформировалось зеркало в серебряной резной оправе! Я, не удержавшись, провела рукой прохладной оправе. Настоящее.
— Как? — только и смогла произнести.
Горничная, стоявшая и смотрящая с улыбкой на меня, пожала худыми плечами и коротко ответила:
— Магия.
А меня всю жизнь уверяли в том, что магии нет, и теперь такое… Или я все же в психушке?
— Как вам платье? — вырвала из сумбурных мыслей Лави.
Перевела взгляд от резной рамки зеркала на своё отражение. Русые волосы, собранные когда-то в высокий хвост, растрепались, серые глаза сверкали от удивления, кожа бледнее обычного, а губы покраснели от гранатового напитка — в общем, красотка! Лучше в гроб кладут. А вот платье шикарное и правильно подчеркивало фигуру — талия казалась тоньше, а кожа будто бы сверкала, декольте было скромным, что отлично, ибо нечем у меня в этом месте хвастаться.
Я даже обрадовалась тому, что меня до выпечки, а не после перенесло, а то животик бы выпирал некрасиво.
— Платье великолепное, — я оторвала-таки взор от отражения. — Ната сшила?
— Вот ещё! — Лави фыркнула. — Она только определенным лицам шьёт.
А, значит, госпожа не занимается всякими холопами. Не то, чтобы я расстроилась, но было как-то неприятно.
— А кто тогда? — коснулась приятной ткани.
Я в восторге от платья, даже дизайнерская одежда из наших дорогих бутиков меркла по сравнению с ним. Видно, что сделано от души.
— Лаиры. У этих сестер талант, императрица велела им создать наряды для всех девушек Отбора.
Ответ Лави меня очень удивил, а ещё дал наводку вот на что: не только я с одним комплектом одежды. Не страдаю злорадством, но почему-то стало приятно, хотя это значило, что девушкам придется очень много работать.
— А не много им работы? — сестричек жалко.
