– Нет, – тихо произнес мэйт, проверив еще одного волиста.
После чего встал напротив розовощекого Манни, вдыхая запахи остывающего пота, холодной ветчины и лука. Манни было под пятьдесят, и он, судя по всему, повидал немало магов. И, похоже, искусно владел не только ложкой, но и мечом, без проблем меняя кухню на поле боя. В Манни не было ни капли страха. Чистый, как лист бумаги, подумал мэйт, переходя к следующему волисту.
Волиста звали Бак, ему было за сорок. И он, сверы его побери, плавал в густом и горячем облаке страха! Сердце Габриэля забилось чаще. Но он решил не делать поспешных выводов, не желая нажить очередного врага, да еще и среди волистов. Сэт не доверял никому и вряд ли принял бы на веру подозрения чародея. А что, если Бак никого не предавал, а всего лишь до истерики боялся мирклей? Или был страшным трусом от рождения? Это тоже надо учесть.
Габриэль смерил Бака взглядом. Волист выглядел подозрительно чистым по сравнению со своими собратьями. Впрочем, возможно, ему просто повезло, рассудил Габриэль, разглядывая волиста. Лицо Бака изуродовано: левая часть обезображена не то огнем, не то еще чем. Глубокие шрамы ветвились по щеке, лоб прятался под свисающими на него темными волосами; из впадины, окруженный шрамами, взирал темный, едва заметный огонек глаза.
Мэйт увидел, как по виску Бака покатилась капелька пота. Габриэль медленно повернул голову в сторону Сэта, все-таки решив поделиться подозрением. И тут же ощутил толчок в грудь. Из-за цепей удержать равновесие было сложно…
– Схватить его! – приказал Сэт. – Живым!
Мэйт, лежа на спине, приподнялся, насколько смог, и увидел, как Бак удирает в лес, сбивая с развесистых ветвей дождевые капли. После чего укорил себя за безрассудство и поблагодарил богов за то, что его всего лишь толкнули, а не проткнули мечом. Ошибка могла стоить жизни. Когда появилось подозрение, нужно было хотя бы отойти на безопасное расстояние, упрекнул себя Габриэль, а не указывать на предателя, у которого на боку висел меч.
Желтое на зеленом – между деревьями замелькали золотистые плащи. Почти все волисты бросились в погоню за предателем. На дороге остались Сэт, его младший сын и Манни. Повар в сердцах плюнул, махнул рукой и побрел к своей повозке – очевидно, доедать ветчину.
– Держи миркля, – сказал старсан Гаю. – Не своди с него глаз.
Гай, видимо, слишком буквально понял отцовский приказ. Он поставил сапог на живот Габриэлю, обнажил меч и занес его над лежащим мэйтом. Сэт тоже обнажил клинок, приблизился к сыну на расстояние двух шагов, внимательно вглядываясь в лес.
– Трудно в это поверить, – сказал младший сын волиста. – Чтобы Бак… Зачем ему нас предавать?
– О, не будь столь наивен, у каждого из нас найдется причина, несмотря на священную клятву, – спокойно сказал Сэт, будто его предавали каждый светлый день. Будто он сам не раз предавал.
Плащ Гая заколыхался, кончик меча дрогнул. Сын волиста, сын Его Святейшества, был поражен спокойствием отца. А Габриэль, продолжая лежать на мокрой и холодной дороге, сразу понял, в чем дело. И клетка на колесах, где томились бездари, которые позже скорее всего должны будут сгореть в священном костре, и нежелание Сэта ловить Погорельца, и наигранная волистом набожность – все это можно было счесть за предательство. За предательство бездарей, почитающих Лита и Волистрат.
– Золото? – немного подумав, предположил Гай.
– Не только, – сказал Сэт, не сводя взгляда с леса. – Может, Первоцвет пообещал избавить его бабу от бесплодия или излечить от болезни. Может, миркли пленили его отца и пригрозили тому смертью, если волист не станет им помогать. Может, я когда-то просто косо поглядел на него. Причина всегда найдется. Хотя у Бака их было на две больше, чем у нас. Ты хоть вспомни его безобразное рыло.
– Думаешь, миркли посулили ему новое лицо?
– Почему нет?
Если и так, подумал Габриэль, то волиста жестоко надули. Чародей мог бы, пожалуй, чуть подправить ему лицо, освободить левый глаз, но полностью избавить волиста от уродства… Шрамы были слишком старыми, чтобы колдовать над ними.
– А вторая причина? – с любопытством спросил Гай.
– Он никогда мне не нравился.
– Зэд идет, – заметил Гай с беспокойством.
Зэд, лекарь Волистрата, прошел мимо Габриэля и остановился рядом с Его Святейшеством. Выражение лица лекаря не предвещало ничего хорошего. Сделалось так тихо, что стало слышно, как в лужи падают капли, срываясь с листьев.
– Я обработал рану Алану. Но…
– Он выживет? – с надеждой спросил Сэт, выдавая свою привязанность к волисту.
– Боюсь, он не доедет до Гардии.
– И ничего нельзя сделать? – переживая, спросил Гай.
Зэд перевел взгляд на Габриэля.
– Я тебя понял, – кивнул Сэт. – Сколько раненых?
– Четверо.
– Как они?
– Милостью Лита должны поправиться.
– Я помолюсь за них и за Алана. Возвращайся к ним.
«Вот он, шанс!» – мысленно воскликнул Габриэль. Даже Гай понял намек лекаря. Наверное, поэтому отодвинул меч от лица пленника. Сэту придется пойти на сделку! Ведь речь идет о жизни его собственного и любимого сына. Какие бы планы ни строил старсан, они не могли быть важнее жизни Алана. Сэт доказал, что он – человек слова. И если удастся спасти его сына от гибели…
Из леса начали выходить волисты, уставшие от битвы, погони и озлобленные на предателя.
– Поймали, – сказал Гай, вглядываясь в лес.
– Можешь его поднять, – хмуро сказал Сэт. – А то, чего доброго, ему самому понадобится лекарь.
Это был намек! Намек на то, что Сэт готов обменять жизнь своего старшего сына на свободу миркля, которым так дорожил.
– Но глаз с него все равно не своди, – приказал старсан и направился встречать предателя.
Гай поднял мэйта и встал за его спиной. Габриэль улыбнулся. Сейчас о побеге мог думать только полный псих. Свобода была близка – она лежала там, в крытой повозке лекаря, истекая кровью. И чтобы получить желанное освобождение, не нужно было никого убивать. Жаль, что Гай не понимал очевидного… Габриэль огорчился, когда волист стиснул пальцами его плечи.
– Сможешь ему помочь? – шепотом спросил Гай.
– Если Сэт пообещает меня отпустить.
– Думаю, он согласится.
– Надеюсь, ты прав.
Бака поставили на колени перед Его Святейшеством, между двумя деревьями. После чего подняли ему руки и привязали их к стволам. Сэт и Бак находились так далеко, что не было слышно, о чем они говорят. Старсан от горя, похоже, потерял голову, потому что в помощь Гаю прислал Бриара. Либо… старый волист даже не думал менять жизнь собственного сына на свободу миркля.
– Что такое Первоцвет? И почему Первоцвет хочет убить Его Святейшество? – спросил Габриэль.
