Сэт кивнул и подошел к окну, медленно повернулся, бросил хитрый взгляд на Габриэля.
– Да, ты прав, – задумчиво произнес старсан. – Больше половины школ были закрыты, их содержание обходилось слишком дорого.
Память у волиста была не хуже выдержки, с неохотой согласился Габриэль. Сэт дословно повторил фразу, произнесенную больше месяца назад.
– Ты ведь уже многое успел обдумать и понять, – с одобрением произнес старсан.
– Я понял, почему вы не стали искать Погорельца.
– Искать? Да зачем мне его искать? Я давно знаю, куда он забивается каждый день. И не только он. Я знаю, где прячется каждый миркль во всех пяти королевствах Олдии.
Не то чтобы эта новость шокировала Габриэля, но позабавила немало. Слышать подобное от Его Святейшества…
– Они, между прочим, должны быть тебе признательны. Я подумывал забрать кого-нибудь из них, пока ты не встретился мне на пути. – Он промокнул потный лоб платком, улыбнулся, вздохнул.
– А Первоцвет?
Волист явно погрустнел.
– Я думал, ты умнее, Ксэнтус. Ты ведь догадался, почему я до сих пор не уничтожил последних магов в Олдии.
– Исчезнут они – исчезнет и Волистрат.
– Верно. Чтобы чтить Лита, есть жрецы. Чтобы казнить преступников, есть палачи… Впрочем, уж если ты ничего не заподозрил, то моя затея действительно удалась.
Немыслимо! Габриэль не мог поверить в то, о чем говорил старсан. И волист как будто заметил сомнения узника.
– Да, Первоцвет придумал я. И нападение было спланировано мной, – подтвердил Сэт. – Услышал лет пять назад в придорожном трактире байку о Первоцвете и долго жалел, что тайный чародейский орден – всего лишь пьяные байки. Поэтому пришлось создать его самому. Жаль, что механизм был запущен раньше, чем я тебя встретил.
– Но Бак? Алан? Вы? – все еще не верил мэйт, поражаясь коварству старсана.
– Бак – дурак. Да и все равно был слабым звеном в моей команде. Из-за своей больной бабенки теперь кормит зверей в Фитийском лесу. Я… – Он задумался. – Меня оберегает Лит. И я еще пока ему нужен здесь, в Олдии. С Аланом – да, вышла промашка. Я приказал ему не сводить с тебя глаз и оставаться в карете даже в случае атаки. Но он меня не послушал. К счастью, все обошлось. – Волист улыбнулся. – Бог мой, как все-таки приятно иногда выговориться, не опасаясь собственных слов. Хм, удивительно, но единственный человек, которому я могу открыться, – миркль, в чьи слова не поверит ни один бездарь.
– А ваши дети? – Мэйт покосился на дверь.
– О, я их слишком люблю, чтобы подвергать такой опасности.
Странная любовь, усомнился Габриэль, вспомнив про Алана, который едва не погиб из-за безумия собственного отца.
– Не прислушивайся. Я их отослал. Так что мы с тобой здесь вдвоем. И нам никто не помешает. А под плащом у меня кинжал. Это я так, вдруг ты задумаешь бежать.
Сэт выглядел счастливым, часто улыбался. Но Габриэль ни на миг не расслаблялся, стараясь смотреть сквозь умиротворенную маску старсана и не обращать внимания на сладкий вкус его речей. Жива была в памяти мэйта пытка, устроенная в селе. Один раз он уже позволил волисту загнать себя в ловушку…
– Зачем я вам? – прямо спросил Габриэль.
Волист не ответил, стал вышагивать по комнате, гоняя пыль и размышляя над чем-то. Он достал из-за спины кинжал, вытянул его из ножен и махнул, будто стараясь рассечь косой солнечный луч.
– Это сложный вопрос? – напирал мэйт.
– Отнюдь. – Сэт остановился, перебрасывая кинжал из руки в руку. – Понимаешь, дело не только в выживании Волистрата. Под угрозой оказался наш образ жизни, который мне безумно нравится. Потому что мы не приносим младенцев в жертву, желая задобрить богов. Мы не хороним живых жен вместе с погибшими мужьями. И мы не бьемся насмерть ради развлечения. Увы, олдийские короли и старсаны слишком поглощены интригами, чтобы замечать то, что происходит в Грэйтлэнде. В Даркве подозрительно тихо. В степях Тахары появился лидер, способный подчинить себе все кланы кочевников. И если он породнится с Бессарией, которой, бог мой, вообще правит миркль… Острова Белого круга недавно объединились с Варлией. Их спирглассов все чаще видят у наших северных границ. И это далеко не все… Союз пяти королевств, когда-то гордо именуемый Олдией, похоже, остался только на бумаге. А волисты разжирели и погрязли в распутстве, охраняя тихие границы. И кто, спрашивается, даст отпор, когда из тьмы поползут твари Дарквы, а с севера попрут варлийцы? Ополчение? Гвардия? Нет. Ни один гвардеец, ни один ополченец понятия не имеет, как убить даркля или остановить варлоглота. Это знают лишь волисты. Но их осталось слишком мало, чтобы сдержать врага. И поэтому, пока еще не поздно, орден должен окрепнуть. А ты мне в этом поможешь.
Габриэль вздохнул, устав от болтовни. Если бы на нем, мэйте Семи островов, не было грузила, если бы в замке он был гостем, то, конечно, с удовольствием послушал бы рассуждения одержимого волиста. Но так… Габриэлю было плевать, что станет с волистами, с Волистратом, с Фитией и Гардией, со всеми королевствами Олдии. Ему нужно было лишь знать, чего хотел от него старсан Сэт, который, как выяснилось, не гнушался ничем, чтобы спасти священный орден.
– И что я должен сделать?
– О, думаю, тебе это понравится, – сказал волист и замолк, повернувшись к окну.
Габриэль напрягся, понимая, что желание волиста вряд ли придется ему по душе. Мэйт все еще не мог поверить в то, что старсан Сэт спланировал нападение на самого себя, погубил нескольких волистов и придумал тайный орден магов лишь для того, чтобы удержать Волистрат от забвения.
– Завтра здесь соберутся все короли Олдии, которые будут решать судьбу Волистрата. Ты должен будешь устроить для них представление и убить Джона Крылатого.
Габриэль не сразу сообразил, почему старсан Сэт решил, что его задание должно ему понравиться. Джон Крылатый – бездарь, чьи спирфламы решили исход битвы за Мирацилл. Да, эту идею, несомненно, одобрил бы Барталд. Но… Неужели Сэт так и не увидел, что его узник совершенно другой, не способный испытать радости от убийства? Хм, если только этой жертвой не станет сам старсан Сэт, хитрый, лживый и жестокий выродок.
– И как я получу обещанную свободу?
– Убьешь Джона, и ты свободен. Но выбираться тебе придется самому.
– А если не получится его убить?
– Будет печально, но не смертельно для тебя. Главное, чтобы эти четверо старых псов увидели представление и задумались над тем, стоит ли распускать Волистрат.
– Четверо? Я думал, соберутся все пять королей.
– Эдвард Однорукий слаб. Вместо него прибыл его сын, принц Райвин. Чуть не забыл, он ни в коем случае не должен пострадать. С остальными королями делай что пожелаешь. Хоть всех их убей.
– С чего вдруг такая забота о фитийском принце? – заинтересовался Габриэль. Раз уж Сэт откровенничал, то следовало этим пользоваться. Любая мелочь, связанная с грядущим представлением, могла пригодиться.
