Габриэль молча покивал, до сих пор не разгадав причину утреннего визита отца. К чему это беспокойство? Разговоры о матери? Что, в конце концов, мэнж прячет за хитрыми улыбками? Визит слишком внезапный, не верится в его бесцельность. Но спрашивать напрямую рискованно и неуважительно.
Зашуршало отцовское платье. Мэнж отошел от окна. Габриэль повернулся: отец стоял у картины, у великолепной карты-картины Андрии, и разглядывал ее не без восхищения.
– Хм, а жрица Тиррацеи была права, – вдруг сказал отец, касаясь кончиками пальцев разноцветного полотна.
– Жрица Тиррацеи? – не понял Габриэль.
– Да, – задумчиво сказал Аладар, продолжая разглядывать карту. – Помнишь, ты спрашивал меня, почему носишь неостровное имя?
– Конечно. Так звали безда… человека, который тебя спас. Там, в Мирацилле. И я надеюсь, что ношу это имя с честью. – Габриэль ухмыльнулся. – Хотя в детстве мне за него доставалось. Но я не понимаю, при чем тут жрица?
– Когда ты родился, она сказала, что чужое имя наложит отпечаток на твою судьбу. Тебя будет тянуть в Грэйтлэнд. Землю… бездарей.
Мэйту показалось, что на него набросили сеть. Крепкую, тяжелую, будто из цепей. Кошка, похоже, вдоволь наигралась с мышкой. Пришло время жестокой трапезы. Неужели отец узнал о побеге? Но как? Сциники? Одежда, выстиранная в аннам-траве? Тайная магия? Тревожные мысли закружились в голове, как щепки в водовороте. И ни одной спасительной!
Бежать? Бежать прямо сейчас, пока еще не слишком поздно? Габриэль опустил взгляд, с тоской глазея на ночную рубаху и босые ноги. В таком виде его точно поймают!
– Да что с тобой сегодня? – спросил отец, прищурившись.
Вопрос немного ослабил незримую сеть, наброшенную фразой о бескрайних землях, о бездарях. Мэнж все еще выглядел спокойным.
– Ничего, – опомнившись, торопливо проговорил Габриэль.
И отец – хвала богам! – опять обратился к карте.
– Я знаю, ты хотел бы побывать в Грэйтлэнде, – сказал Аладар.
Габриэль почувствовал, что краснеет. Сказать правду? Или соврать? Нет, ложь сейчас не лучший выход.
– Конечно, хотел бы, – безнадежно произнес мэйт.
– И мне бы этого хотелось, Габриэль, – со вздохом произнес мэнж и повернулся к двери. – Надеюсь, ты мне это простишь, – прошептал он и вдруг крикнул: – Стража!
На раздумья времени не было. Габриэль рванулся вперед, отталкивая отца.
Стражники явно не ожидали сопротивления. Габриэль с такой силой ударил плечом в дверь, что снес ее с петель и придавил ею одного из стражников. Второй успел отскочить, спасаясь от сокрушительного и внезапного удара, но поймать беглеца уже не успел. Габриэль, шлепнувшись на дверь, откатился в сторону и, воспользовавшись суматохой, подскочил и понесся по коридору. Не поворачиваясь, не зная, куда бежать, стараясь не думать о боли в плече.
Грохот выбитой двери и стоны придавленного стражника всполошили прислугу. Пышная служанка выскочила на шум в коридор и ахнула при виде мэйта, несущегося в ночной рубахе. Еще две служанки появились в коридоре и замерли с разинутыми ртами, не понимая, что происходит. Впрочем, покой слуг сейчас волновал Габриэля меньше всего. Они не могли, да и не стали бы его ловить, а значит, не представляли никакой угрозы. Увы, стражи во дворце было не меньше, чем прислуги. В конце коридора появились трое стражников и, выстроившись в шеренгу, побежали навстречу Габриэлю. Лобовое столкновение с ними, понимал мэйт, сулило много шишек и синяков, а главное – безоговорочное поражение. Но – Хьол! – неужели эти стражники разобьют прекрасную мечту, взлелеянную годами? Нет, только не они!
Останавливаться нельзя. Но и нестись вперед тоже глупо. Поэтому Габриэль рывком распахнул ближайшую дверь и юркнул в комнату. Перед его щекой мелькнула здоровенная ладонь, едва не схватившая за больное плечо. Стражник, который – вот зараза! – успел увернуться от выбитой двери, тоже быстро бегал. Рука просунулась в комнату, пытаясь поймать ловкого беглеца, но Габриэль уже изо всех сил давил на дверь, испытывая настырного преследователя на прочность.
К счастью, прочность эта оказалась не больше, чем у глиняного горшка. Вскрикнув от боли, стражник выдернул руку, и Габриэль закрыл дверь на засов, после чего опрокинул перед ней комод.
Громыхнуло, звякнуло, разбилось! А мэйт бросился к двери, ведущей в соседнюю комнату. Расчет был прост. Во дворце столько комнат, что даже ключник наверняка не знал о том, какие из них связаны между собой, а какие никуда не ведут. Ну а стражники – и подавно. Да и в такой суматохе не каждый сможет соображать здраво.
Габриэль понял, что его трюк удался, когда за спиной с треском вышибли дверь. Опрокинутый комод, судя по ругани, позволил выиграть еще несколько драгоценных звитт. Пока стражники бранились, мэйт уже миновал третью комнату и толкал ее дверь. Жаль, нельзя было передохнуть и хоть немного порадоваться этой маленькой победе.
Габриэль оказался в конце коридора и, не оглядываясь, шлепая босыми ногами, понесся вниз по лестнице, моля богов о том, чтобы на ней не оказалось стражников. Здесь, на лестнице, в узком проходе, ни хитрость, ни ловкость уже не помогут.
Тревожился он напрасно. Боги сегодня были милостивы, хотя и небескорыстны. Сбегая на следующий этаж, мэйт зацепился ночной рубахой за вычурные перила, раздирая ее на боку. Скромная жертва, согласился Габриэль, влетая в коридор этажом ниже.
Мэйт на мгновение остановился, не переставая смотреть вперед и слушая, как ступени вздрагивают под топотом стражников. Сердце колотилось, спина мокла от испарины, а скромная жертва богам оказалось не такой уж скромной. По бедру полз тонкий, как нить, ручеек крови.
«Мэйсе! Что делать? Куда бежать? Где укрыться?» – Мысли метались в горячей голове Габриэля. И тут он вспомнил про толстобрюхое дерево, по которому когда-то лазил мальчишкой. С этого этажа на него можно забраться! И попасть во внутренний двор, а там…
Мэйт ринулся к третьей от лестницы комнате. Рванул дверь и, оказавшись внутри, тут же запер, надеясь, что стражникам понадобится какое-то время, чтобы его обнаружить. После чего бросился к окну, за которым виднелась темная верхушка дерева.
Тихо раскрыв окно, Габриэль залез на подоконник и посмотрел вниз. Сорваться отсюда будет крайне неприятно! Но не смертельно, утешил себя Габриэль и прыгнул в сторону дерева.
Резко запахло смолой. Прыжок оказался удачным, если не считать нескольких мелких ссадин на пальцах, вцепившихся в серую кору. Верхушка старого дерева опасно закачалась и затрещала, но выдержала повисший на ней нежданный груз в рваной ночной рубахе.
Нужно как можно скорее уйти от окна! С этой мыслью мэйт опустил правую ногу, нащупывая опору. Ступня немного скользила на толстой ветке, но выбор был небогат. Левая нога, опущенная чуть ниже правой, уперлась в сук. И Габриэль вновь опустил правую ногу. В этот момент левая ступня все-таки сорвалась, увлекая за собой вскрикнувшего хозяина. Пальцы инстинктивно впились в кору. Перед глазами замелькали ветви. Мэйт зажмурился, ожидая худшего, и… повис в двух кабитах над землей.
