– Через семь-восемь месяцев понадобится рюкзак побольше, – улыбнулась чародейка.
– Откуда ты все это знаешь? – спросила Эли.
– Я – зверовед.
– И что нам еще нужно знать? – спросил Габриэль, указав взглядом на Изгоя.
– Как его правильно кормить…
Мэйт вздохнул, слушая Иву вполуха. Боги, семь-восемь месяцев! К тому времени он станет мэнжем, ему придется ублажать эту страхолюдину Бруну. Вместо того, чтобы… Неужели все вот так и закончится? Они найдут брата Эли и разойдутся, словно корабли в море. И не увидят друг друга больше никогда. Будут жить лишь воспоминаниями, которые со временем выцветут, как старые знамена. От этих мыслей мэйту совершенно расхотелось есть.
– Давайте ему побольше молока, сметаны и обязательно сырое мясо. Хотя жареная свинина с овощами, – она с улыбкой кивнула на чашу с едой, – тоже сгодится. Ешьте, а то остынет.
Габриэль взял свиное ребрышко и сунул его под нос гаргу. Изгой схватил его зубами, сполз по ноге и, забравшись под лавку, улегся и зажал его между передними лапами. Начал хрустеть и чавкать.
Ива выпрямилась в полный рост и вернулась к котлу. Габриэль увидел, как ее лицо на мгновение исчезло в клубах пара.
– Что с тобой? – спросила принцесса.
– Ничего. Усталость, наверное, – солгал мэйт.
Нет, он ни в коем случае не должен показывать слабость. Он должен быть сильным, чтобы Эли видела в нем не жалкого миркля, а гордого и мощного спирфлама, способного ее защитить. Есть, конечно, женщины, которым нравится подтирать сопли своим возлюбленным. Но принцесса точно не из их числа. Да и он…
– Очень вкусно. – Эли протянула ему ребрышко. – Попробуй.
Габриэль взял его, зло содрал зубами мясо с кости и стал жевать, не чувствуя вкуса. Эли, напротив, с удовольствием уплетала угощение. Жгучие приправы немного ее взбодрили, отогнав ненадолго сон. Принцесса получила все, чего хотела от Ивы, и теперь наслаждалась трапезой. Ей было все равно, что на самом деле произошло в Нианзу. Ее интересовал только ее брат, которого они завтра пойдут искать.
– Я думал, механики занимаются только механизмами, – сказал Габриэль с набитым ртом, указывая ребрышком на котел.
– Механики занимаются всем, кроме войны и работорговли, – ответила Ива.
– Лэй теперь и выглядит как раб, – возразил мэйт, вспоминая безвольного шэн-лина. – Идеальный раб, покорный и исполнительный.
– Для его же блага, – ответила чародейка, никак не реагируя на справедливое возражение.
– И в чем же заключается такое благо?
– В том, что он останется жив и сможет продолжить свой род. Как и его собратья, которых мы спасли.
– По-вашему, это спасение? – продолжал нападать мэйт. – Жить… Нет, не жить, существовать вот так – в полусне.
– Это временно, но это необходимо, чтобы удержать шэн-линов в пределах Нианзу.
– Но зачем? – все еще не понимая замысла Ивы, спросил мэйт.
– Чтобы у них не было даже мысли о мести. – Она кивнула на спящего вождя. – Мастер Ки – наш старый друг. Когда мы с Эрсом прибыли сюда после этой… бойни… Все оставшиеся мужчины, способные держать оружие, готовились к походу, желая отомстить Эдварду Однорукому.
– Вряд ли стоит их за это винить, – согласился Габриэль.
– Вождь пытался убедить их остаться в Нианзу, понимая, что никто из них не вернется. Но это было бесполезно. Каждый из них кого-то потерял на войне. И каждый жаждал утолить свою месть. Тогда он и обратился к нам за помощью. А мы обратились к науке, сварив первый котел дурмана. Это был единственный выход. Вначале мы опоили только воинов. Но потом, чтобы не было волнений, пришлось опоить и остальных шэн-линов. – Чародейка села рядом с вождем, закинув ногу на ногу. Скрестила пальцы и положила их на обнаженную коленку. – Теперь мы каждые сутки поим их, чтобы сохранять над ними власть. А раз в неделю некоторых выпускаем в лес. Они собирают травы, ягоды и грибы, а я за ними присматриваю в лесу. И пока мы не потеряли ни одного шэн-лина, кроме Лэя.
Мэйт обсосал косточку и бросил ее Изгою. Мозаика постепенно начинала складываться. События, казавшиеся вначале совершенно необъяснимыми и жестокими, вдруг обрели смысл. И заставили вспомнить слова сциника Ксэнтуса о том, что у каждой монеты две стороны. Хотя до полного понимания происходящего было еще далековато, понимал мэйт, слушая, как под лавкой хрустит косточкой довольный гарг.
– А с Лэем что было не так?
– Моя вина. Не уследила, – призналась Ива. – Забрел слишком далеко.
– Паршивая овца отбилась от стада, – тихо проговорил Габриэль.
– Где вы его нашли?
– В Бордривере.
– Ничего себе, – удивилась чародейка. – И что он там делал?
– Дожидался казни.
– А мы его спасли, – зевнув и потянувшись, сказала принцесса.
Габриэль посмотрел на нее. Эли ходила по краю сна – от усталости, от сытной еды, от густых паров дурмана, от заговора. Еще несколько мьюн, и она точно будет дрыхнуть без задних ног.
– И что вы теперь будете делать? Не вечно же их тут держать?
– Скоро должен прибыть караван. Мои друзья, механики, нам помогут. Мы заберем шэн-линов с собой. Недалеко от Смулау есть пустующие острова. Там им ничто не будет угрожать.
– Поплывете на кораблях?
– Самый безопасный путь, – подтвердила Ива. – Минуем перевал, а там и до порта рукой подать. Если хотите, идите до Пантала с нами. Лишние руки в дороге точно не помешают.
– Эли, мне кажется, это хорошее предложение. Эли?
Принцесса не ответила. Габриэль повернулся к ней: она спала, запрокинув голову.
– Это сколько по морю от Пантала до Смулау получается… – попытался прикинуть мэйт. – Месяц?
– Приблизительно так, – покивала чародейка. – Хочешь поплыть с нами?
Габриэль молчал. Как же ему хотелось ответить «да»! Увидеть летающий город своими глазами – об этом он и мечтать не мог, когда садился на корабль в порту Безымянного острова. Но, к сожалению, он себе не принадлежал. Ему нужно возвратиться на острова, чтобы стать мэнжем. Поэтому он отрицательно помотал головой.
– Что ж, – вздохнула чародейка. И посмотрела на мэйта. – Кстати, я так и не спросила, что ты здесь делаешь?
– Хотел увидеть Мирацилл, – грустно улыбнулся мэйт.
– Далековато ты забрался, – с сочувствием произнесла Ива и добавила: – Это ведь из-за нее?
Габриэль кивнул. После чего поднялся и осторожно взял спящую Эли на руки.
– Неси ее в мой дом. Он в вашем полном распоряжении.
Мэйт готов был поклясться, что это была самая приятная ноша из всех, что приходилось держать его рукам. Эли выглядела такой умиротворенной, такой счастливой, что ему совершенно не хотелось ее тревожить. Поэтому он шел как можно тише и осторожнее, дабы не нарушить ее заслуженный сон.
