– Мы почти его одолели, – усмехнулся мэйт сквозь кашель.
Но Эли не ответила ему улыбкой, бездумно глядя в пустоту.
– Я все равно верну брата. Если понадобится, разрушу эту проклятую гору до основания.
Под шорох камней из прохода за колоннами вышел человек в такой же юбке, что и старик. Но в отличие от мудреца он был загорелым и мускулистым, а в его пышной темной шевелюре и бороде не было и намека на седину.
– Думаю, тебе не придется разрушать Бэй-Цэнг, – грустно улыбнулся мэйт. – Смотри. – Он дернул головой, указывая на ее брата.
Эли перевернулась на другой бок и наконец-то увидела Оливера. Присутствие брата придало ей сил. И она, невзирая на изнурительный бой, на терзающую ее боль, начала подниматься. Мэйт, естественно, последовал за ней. Ноги его предательски дрожали, но он сумел помочь подняться принцессе.
Какое-то время они стояли, покачиваясь, словно два деревца на ветру. Но принцесса не выдержала и ринулась навстречу брату. Не устояла и упала, не произнеся не звука. Оливер протянул ей руку и, когда Эли вновь встала на ноги, замер на мгновение.
– Твое лицо. – Он осторожно, словно боясь разрушить, коснулся ее губ пальцами. – Оно мне снилось. Кто ты?
– Оливер, – расплакалась Эли, обнимая брата. – Я твоя… сестра, Элизабет. Мы дети короля Джона. – Она взяла его за руки.
– Мм, ты… являлась мне во снах. Еще там был… спирфлам.
– Янтарь! – воскликнула принцесса, шмыгая носом. – Янтарь! Это мой спирфлам.
– Ты слышал, у меня есть сестра! – обрадовался Оливер, обращаясь к старику.
Мудрец молчал, бултыхая ногами.
– Идем, идем отсюда немедленно. – Принцесса начала уговаривать брата. – Мне столько нужно тебе рассказать. Ты не представляешь, как долго я тебя искала.
Она поцеловала его и дернула за руку, пытаясь увлечь за собой, но Оливер остался на месте, устремив растерянный взор на старика, ожидая его одобрения. Мудрец со вздохом кивнул и спрыгнул с алтаря. После чего, улыбаясь, подошел к Габриэлю. И вложил в его ладонь склянку с чужой силой.
– Выпустишь ее рядом с ним. Она сама найдет дорогу.
Мэйт опустил взгляд, разглядывая разноцветные искры, запертые в стеклянную темницу.
– Значит, вот как она выглядит – наша сила, – прошептал Габриэль и перевел взгляд на принцессу.
В голове мэйта, как искры в склянке, закружились мысли о чужой силе, об Эли, о возможности вместе с ней вернуться на острова…
– Не нужно думать об этом, – с осуждением произнес старик. – Поверь, это не принесет тебе счастья. Никому из вас.
– Я понял, – помрачнел Габриэль.
– Теперь уходите! – чуть повысив голос, сказал мудрец. – Не бойтесь. Малыш вас больше не тронет.
Габриэль взял меч и подошел к принцессе, посмотрел на ее заплаканное лицо. Потом на лицо ее брата. Даже густая борода не могла скрыть удивительное сходство между ним и принцессой.
– Мэйт, у тебя чистое сердце, – вдруг сказал мудрец ему в спину. – Не позволь его очернить.
– Я постараюсь, – тихо произнес Габриэль, глядя на скованную стеклом чужую силу.
Они не спеша направились к выходу. Счастливая от долгожданной встречи принцесса. Ее брат, чье прошлое когда-то утекло, а сейчас начало возвращаться. И мэйт, терзаемый сомнениями.
Начали гаснуть факелы. И когда последний из них потух, Габриэль остановился. Ему смертельно захотелось поцеловать принцессу, и он поддался желанию, привлекая ее к себе. Чувствуя тепло ее тела, вдыхая запах ее волос.
Их губы соприкоснулись. И время, казалось, остановилось, а мир – этот огромный, безумный мир свернулся до размеров темного зала. Теперь были только они. Пусть и на миг. На миг, который хотелось обратить в вечность. Магия ликовала вместе с мэйтом, играя радостными искорками на руках.
Габриэль почему-то был твердо уверен, что на этот раз принцесса не отвергнет его ласки. И был прав. Элизабет, милая Эли, не сопротивлялась. Он ощутил, как ее ладони робко скользят по его спине, а губы отвечают взаимностью. По его телу побежала приятная дрожь. Он готов был поклясться перед всеми богами Элементоса, что это был самый сладкий поцелуй в его жизни! Он готов был произнести те самые слова… И не решился.
Но он скажет. Он обязательно скажет.
Глава 28
Мэйсе! Проклятие! Хьол! Эти слова и вслух и в мыслях мэйт произнес сегодня, наверное, раз сто.
Он стоял в хижине Ивы у распахнутого окна, наблюдая за тем, как вечернее небо постепенно обрастает звездами, и продолжал ругать себя за беспомощность, за отложенные решения и проклинать мир, где у простолюдинов больше свободы, чем у королей. Осенний ветерок приятно обдувал тело, нежно играл с его волосами. А боги, наверное, надрывали животы от смеха, глядя на покинутого всеми героя. Они выдернули его из ледяных и тяжелых лап океанской пучины, выбросив на берег. Они послали прекрасную принцессу избавить его от цепей Волистрата. Они позволили ему спасти шэн-лина, который прикончил наемника старсана Сэта. Они уберегли его от сверов, стаи гаргов и каменного гиганта. Они… Но сейчас ему все равно хотелось погрозить им кулаком.
Все, казалось, было против него. Когда он, грязный, уставший и побитый, вернулся в Нианзу, караван механиков стоял уже здесь. А Габриэль так надеялся, что у него будет пара дней в запасе, перед тем как они вновь отправятся в путь… Ему хотелось побыть с Эли, наконец-то переставшей думать о спасении брата. Провести с ней хоть какое-то время, не опасаясь за свои жизни. Без беготни, драк и страхов. И самое главное – признаться ей, произнести те самые слова, которые он хотел произнести, но так и не решился. Неужели он так много просил? Всего лишь несколько спокойных дней – не безграничной власти, не россыпей золота и не смерти заклятых врагов…
Сама принцесса теперь словно забыла о своем знатном спутнике, как о факеле, который тушат при выходе из темного подземелья. И неужели забыла… тот долгий и страстный поцелуй? Забыла все то, что произошло в темном зале Бэй-Цэнга? Нет, неправда! Однако приходилось признать, что вела Эли себя именно так… После возвращения в поселение она ни на звитту не отходила от своего бедного братика, пытаясь вернуть ему воспоминания. Впрочем, с сожалением соглашался мэйт, это он предвидел еще тогда, когда поднимался по тайной тропе, ведущей к горам Бэй-Цэнга. Поэтому нечего сейчас удивляться неприятному равнодушию Эли и смене ее приоритетов.
А между прочим, он еще вернул силу механику Эрсу, желавшему ограбить старого мудреца. А мог бы и не возвращать. И что получил взамен? Скупую благодарность от чародейки Ивы, которая теперь не отлипала от оживающего механика, как принцесса – от своего брата.
Даже Изгой, неблагодарный гарг, предпочел остаться с принцессой.
Габриэль вздохнул. Он спас всех, кого можно было спасти. Он вернул все, что можно было вернуть. И остался один, словно затупленный клинок, выброшенный после сражения. Мэйт подивился тому, какие прекрасные метафоры может породить обида, и, вместо того чтобы погрозить богам, улыбнулся им, глядя в звездное небо. Пусть веселятся, пусть смеются. Они заслужили награду, подарив ему самое невероятное приключение в жизни – приключение, изменившее его навсегда. Неведомую магию, ради которой стоило покинуть острова. И когда он вернется на них, то непременно переложит их на бумагу. Должен переложить. В конце концов, чем он хуже Лиутберта Олберикса или Джериона Тиристэра?..
