Это сообщение насторожило, и задал вытекающий вопрос:
- А у меня?
- Тебе предстоит долгое сотрудничество с нашим научным отделом. Будем выяснять, как вернуть твою память.
- А если я не хочу её возвращать? - спросил, испугавшись, что всё станет только хуже.
- Твоё право. Но тогда скажи, что передать твоим родителям? - озадачил его вопрос.
34 Разговор с отцом
САЛЛИ
Бруно ушёл в сопровождении двух солдат, а я осталась один на один с Клайвом. Он сидел в гостиной, насупившись, делая вид, что наткнулся на очень интересную книжку в электронной читалке.
- И не надо на меня так смотреть, - не выдержала я, чувствуя его косые взгляды.
- Как «так»? - включил он дурачка.
- Будто я предательница, - возмутилась, отхлебнув из чашки остывший чай.
- Я на тебя так не смотрел, - пробурчал он совсем неубедительно.
- Ну конечно.
Я закатила глаза, отгоняя чувство стыда. Я не виновата, что Бруно такой горячий и страстный. Я всеми силами пыталась молчать, но этот мужчина срывает башню не только запахом. Может, это не только химия?..
Вспомнилась статья про чувства. В ней утверждалось, что «любовь живёт три года». Этого времени, видите ли, достаточно и на конфетно-букетный период, и на зачатие-вынашивание. А потом, поставив ребёнка на ноги (когда он начинает ходить), мужчина теряет интерес к семье и начинает искать новую самку для оформления потомства.
Да, три года ждать... и надеяться, что притяжение между нами не ослабнет — глупо. И не хотелось рассчитывать на достоверность статьи пресловутых учёных, которые доказали, что пары образованные в экстремальных условиях, показывают себя наиболее крепкими, потому что оба партнёра прошли испытание, зародив доверие. И именно на доверии пары строят свои отношения, которые перерастают в любовно-романтические.
Я недовольно замычала, пытаясь избавиться от глупых мыслей. Я уже сама не знаю, что мне надо. Раньше, до всей этой истории, мне было достаточно учёбы и бесконечных тусовок по выходных. По будням — напрягала мозги, а по выходным отдыхала по максимуму, что пошли малоприятные слухи, от которых Клайва коробило хлеще, чем сейчас.
Но в тот момент, с Бруно (точнее под ним) я не отдавала себе отчёта. А вот про студентов могу сказать, что многие парни любят поставить галочку (сказать, что перестал с кем-то из студенток), даже если им дали от ворот поворот. Слишком уж боятся прослыть импотентами, поэтому проще сказать, что девушка с радостью выскочила из трусиков и раздвинула перед ним ноги, чем признать своё поражение на любовном поприще. Аж противно вспоминать. Но этих небылиц я больше не услышу, ни про себя, ни про кого-либо из сокурсниц.
Но меня не радовало, что студенческая жизнь закончилась, совсем не так, как я планировала. Сейчас всё! не так, как я планировала. Оставалось взять себя в руки и накидать новый план. Который так и не приходил на ум.
- Вы еще не спите? - удивился с порога отец.
- Заснёшь тут, - пробурчал Клайв, а я взяла и лягнула его локтем в бок, заставив зашипеть от боли.
- Что у вас? Поругались? А тот где? - задавая вопросы, отец прошествовал к дивану, на котором мы с Клайвом зависали мыслями каждый в своих проблемах.
- Не «тот», а Бруно, - жёстким тоном поправила его.
- Я это и хотел сказать, - фыркнул отец.
- Забрали к майору, - ответила я.
- Тогда отойдём, поговорим, - предложил он, а я задумалась: наши с ним разговоры после маминой смерти всегда заканчивались одинаково — крики, ссора, хлопанье дверей.
Но утомившись после небольшого отдыха с Бруно, я чувствовала себя расслаблено и готовой выслушать. Отставив кружку с недопитым чаем на тумбочку, встала и проследовала за отцом в его комнату.
- Мне предложили задержаться здесь, готовы оформить перевод в короткие сроки. Но тогда я практически перестану появляться дома, - заговорил он без долгих предисловий.
Я промолчала, сев на край аккуратно заправленной кровати.
- В таком случае ты могла бы спокойно жить дома.
- Понравилось здесь или хорошую зарплату пообещали? - спокойно спросила я, просто для поддержания разговора.
- И то, и другое, - не стал он увиливать. Отец выдвинул из-за стола стул и, развернув ко мне лицом, сел на него. - Не думаю, что это загладит мою вину перед Айрин и тобой, но хочу внести свой вклад в уничтожение «Фалькорп».
- Загладить вину? - В сердце шевельнулась старая обида, раня с новой силой и растекаясь едким ядом по венам.
- Понимаю, что тебе эта тема осточертела, но и я устал стоять у края пропасти, что образовалась между нами после смерти твоей матери. Я её тоже любил. И не перестаю любить и скучать по ней.
- Если ты так её любил, почему тебя не было рядом, когда ты так нужен был? - спросила, закрыв глаза, чтобы не видеть его опечаленного лица и не расплакаться, чувствуя то же самое, каждый раз, как заходила речь о маме.
Он тихо хмыкнул, словно отмечая всю иронию ситуации: понадобилось почти пять лет, чтобы я смогла находиться с ним в одной комнате больше минуты.
- Я не хотел, чтобы она соглашалась на то выгодное предложение с участием в тестовой группе нового «революционного» лекарства от «Фалькорп», поэтому соглашался на дополнительные смены и часы, чтобы заработать больше на обычное лечение. И мне бы это удалось, если бы Айрин не вздумала меня пожалеть. Она посчитала, что это решит все наши проблемы: она выздоровеет, а я перестану пропадать на работе, чтобы оплатить страховку и дополнительные траты, которая та никак не могла покрыть. Она хотела как лучше, и я хотел того же, а в итоге... - Тяжёлый вздох привлёк моё внимание. Произнесённые слова еще не улеглись в голове, но я нервно хохотнула, утирая побежавшие по щекам слёзы.
- Ну вот...
- Что? - удивился папа, приосанившись.
- Ты стареешь, а я, кажется, начала взрослеть, - ответила, шмыгнув носом. - Да и пора уже, - с досадой добавила я: детство давно ушло, бесшабашная юность в колледже пронеслась словно один день, а дальше... сплошная неизвестность, которая яснее не станет, если я буду бегать по вечеринкам, от «Фалькорп» или от военных. - Прости, - еле выдавила я, понимая, что всё это время вымещала на отце неудовлетворённость в своей беспомощности.
Оба родителя пытались решить возникшую проблему, а я... не могла ничем помочь, кроме как сидеть сутками у кровати умирающей мамы, смотреть с ней телевизор и читать ей книги. Учёба в колледже была заброшена почти на год, из которых семь месяцев я сидела в своей комнате, пытаясь осознать, что мамы больше нет, при этом воспринимая отца как врага. Ему же не понять, что я чувствовала видя, как с каждым днём моя всегда улыбающаяся мама становилась слабее и угасала на глазах. Перед ним она пыталась казаться бодрой, делая больно мне своими попытка не беспокоить отца, не вынуждать его чувствовать вину. Три месяца понадобилось раку после процедур от «Фалькорп», чтобы мама сгорела...
