«Что же мне делать дальше?» — думал он, прижимая к своей груди величайшую из драгоценностей мира. А Тахира просто спала. Её руки и ноги оплели тело мужа. Она положила свою голову ему на грудь и вдыхая его родной запах, впервые уснула спокойно.
Сарнай лежала в ванной. Её чуть прищуренные голубые глаза следили за тем, как по воде
плавают яркие лепестки цветов, в то время как одна из рабынь мыла густые волосы женщины, а еще две занимались её руками, приводили в порядок ногти и огрубевшую после похода и сражений, кожу.
Старая Наима стояла в нескольких шагах от купальни, и покорно опустив голову, ждала, когда хозяйка соизволит обратить на неё внимание. Но рыжеволосая воительница упорно не видела старухи. Сейчас ей было не до ведьмы, она размышляла о том, что вскоре произойдёт и её сердце наполнялось радостью и ликованием.
Сарнай не могла даже поверить в то, что произошло. Ещё недавно она была единственной, кому удалось выжить после страшного боя. На её глазах, её принц, муж и повелитель вступил в схватку, из которой не вышел живым ни одни человек. И она осталась одна, без защиты и покровительства. Пусть Шаккар в последние месяцы почти не уделял ей внимания, но при нём она все же оставалась первой женой наследника и имела значительный вес в армии и правлении страной.
Когда воительница увидела, что принц обречён, она бежала, понимая, что её смерть, в случае, если она решиться встать рядом с мужем, не принесёт победы ни ему, ни ей. А умирать Сарнай пока не собиралась.
Она всегда была на стороне сильнейшего и до тех пор, пока им считался повелитель Хайрата, Сарнай хранила верность и ему, и его народу. Но всему когда-нибудь приходит конец. Пал Хайрат и прежний правитель города теперь заперт в своих комнатах, ожидая решения Давлата. В том, что уже скоро Вазир расстанется с жизнью, воительница не сомневалась, но ничуть об этом не жалела.
«Дрянной старик никогда не любил меня!» — подумала она.
Наима в таком случае сказала бы проще: «Видел насквозь!». Да, Вазир никогда не верил в её любовь к Шаккару, но опрометчиво считал, что Сарнай приняла его народ, как свой. Впрочем, его нельзя было винить в глупости, ведь Сарнай все эти долгие годы была преданна и отдавала всю себя служению Хайрату. Если в семейных отношениях Вазир мог придираться к ней, то не признать её верность не имел возможности.
«И это сыграло мне на руку!» — улыбнулась женщина.
Рабыня сполоснула волосы госпожи и кланяясь, удалилась. Оставшиеся осторожно положили руки хозяйки на край ванной и переместились ниже, занялись ногами женщины, что бы её ступни стали нежнее и ухоженнее. Сарнай всегда следила за своим телом, считая себя не только просто воительницей, но и прежде всего, женщиной. Сейчас она лениво, словно сытая кошка, следила за действиями рабынь, отметив краем глаза, что верная Наима переместилась на полшага ближе, в тщетной надежде привлечь к себе внимание хозяйки. На это воительница лишь усмехнулась и продолжила свои размышления, признавая, впрочем, что старая ведьма в этот раз оказала ей большую услугу, пообщавшись с мудрецом и передав ему все то, что она, Сарнай, велела передать.
Словно наяву перед её взором предстала пустыня. Возвращение было трудным. Сарнай и Наима неслись на лошадях, останавливаясь только у водопоев, встречавшихся на обратном пути: они возвращались тем же путём, которым и следовали до места сражения. Давая отдых лошадям, снова садились в седла и неслись назад, в Хайрат, понимая, что везут не самые лучшие новости для тех, кто остался в городе.
Сарнай все время оглядывалась назад и заставляла Наиму, посредством колдовства, слушать пески, что бы знать, как близко следует за ними армия победителя и старуха припадала к земле, чтобы услышать тот далёкий ужасающий гул, с которым передвигалась непобедимая огромная армия Давлата.
— Змей с ними! — как-то раз сказала она Сарнай и воительница побледнела. Если в глубине сердца она еще надеялась, что Давлат оставит принца в живых, хотя бы в качестве заложника для Вазира, то теперь поняла: змей убил её мужа и следует за своим хозяином, чтобы напасть на Хайрат.
— А Шаккар? — спросила Сарнай у ведьмы.
Наима странно посмотрела на свою хозяйку и сказала лишь одно: — Нам стоит спешить!
Уже, когда вдали показалось кольцо гор, защищающих город, Сарнай поняла, что у неё есть план. Она раздумывала над ним, пока гнала по пустыне уставшего жеребца.
«Вазир уничтожит меня, — подумала она, — если я вернусь без Шаккара. Он отправит меня в бой, а если нам удастся отстоять город, я или умру по его приказу, или меня отправят прочь из Хайрата», — и такое положение вещей первую жену не устраивало.
Лошади пали под ними, когда до города оставалось всего ничего. Несколько часов по пустыне, под палящим солнцем.... Но Сарнай шла вперёд и тащила за собой измождённую старуху, зная, что Наима ещё сыграет свою роль в её будущем. Ведь она сама управляла её жизнью, могла приказать жить или умереть!
— Госпожа, бросьте меня! — молила Наима, понимая, что Сарнай выдыхается, волоча её следом.
— Нет! — сцепив зубы, отвечала Сарнай и чувствовала, как сердце ведьмы наполняется благодарностью к ней, всегда злой и жестокой хозяйке. Знала бы глупая старуха, почему воительница помогает ей, не радовалась прежде срока!
Она дотянула ведьму до гор, где и бросила прямо в песок. Наима упала вниз лицом и тут же перевернулась, словно смешное насекомое, барахтая руками и ногами в воздухе. Сарнай сама едва стояла на ногах, но склонилась над рабыней и произнесла, едва дыша:
— Когда сюда придёт армия Давлата, ты выйдешь к ним и передашь то, что я тебе сейчас скажу!
— Разве вы не заберёте меня во дворец? — с трудом проговорила старуха.
— Зачем? — усмехнулась рыжеволосая и распрямилась во весь рост, отбрасывая тень на ведьму. — Ты нужна мне здесь. К тому же в Хайрате, возможно, знают, что это именно ты отравила бедняжку принцессу Майрам и её зародыша!
Даже сейчас, вспоминая свои слова, первая жена не удержалась от смешка.
— Госпожа! — Наима опустила голову ещё ниже, удивившись своей дерзости, а Сарнай подняла на старуху тяжёлый взгляд.
— Как ты посмела обратиться ко мне, пока я тебе не разрешила? — спросила она таким тоном, что рабыни, растиравшие её ноги, застыли и словно окаменели от страха. Нрав первой жены был им знаком не понаслышке: многие годы они служили только ей, рыжеволосой воительнице и точно знали, как резка бывает женщина и на слово, и крепка на руку. А потому тоже были удивлены словам Наимы и успели даже немного пожалеть старуху, когда ведьма продолжила говорить:
— Я никогда не позволила бы себе подобную дерзость, но меня прислал повелитель Давлат! — поспешила она объяснить своё поведение.
— Давлат? — переспросила Сарнай.
— Да, госпожа! — Наима согнулась в три погибели, став ниже ростом и почти уткнулась носом в свои колени.
— Что же ты раньше молчала, дура? — крикнула воительница и резко поднялась на ноги, взмахнув руками. — Одежды мне, живо!
