— Он продолжает поиски, — ответил поднимаясь на ноги, мужчина.
— Хорошо! — кивнул новый повелитель Хайрата. — Тогда отправляйся назад к своёму предводителю и скажи ему, что его голова и голова его людей полетят, если этим вечером принцессу Майрам не вернут во Дворец.
Воин быстро опустил глаза, приложил ладонь к сердцу и поклонился.
— Я все передам, Повелитель Давлат! — чётко произнёс он и попятился назад, минуя стражей, охранявших покой мудреца.
Когда он ушёл, Давлат принял расслабленную позу и облокотился локтем на полено, обхватив пальцами свой подбородок с коротко подстриженной бородой. Погладил седые волосы, понимая, что ему не хватает его прежней длинной бороды, а затем задумчиво посмотрел на приёмный зал. Отчего-то представил себе, что ещё не так давно на его месте восседал Вазир, а его советники, большая часть которых отправилась на обед Малаху, сидят на подушках перед своим повелителем, внимая его речам. Когда-нибудь и у Давлата будет свой совет: министры, заглядывающие в рот, махарибы, способные вести за собой его армию. Он расширит границы владений Вазира, захватит те земли, с которыми заключал ранее договор его предшественник, он восстановит было величие этого народа и насытит кровью клинки, давно позабывшие вкус войны и победы.
Перед глазами мудреца вспыхнуло разгорающееся пламя, а в ушах раздались крики побеждённых, жалкие, полные боли и страданий.
— Мой народ вернётся к своим истокам! — проговорил старик вслух и распрямил спину.
А пока ему всего-навсего нужно вернуть назад принцессу. Позволить ей уйти он не мог хотя и понимал, что сама по себе она ничего не может противостоять ему. Но предчувствие велело избавиться от Майрам, а он привык доверять своёй внутренней силе, которая сейчас просто кричала внутри о грядущей опасности.
А значит, принцесса должна умереть.
Глава 7
Когда я открыла глаза, то увидела, что вокруг меня царит темнота. Тяжёлая, удручающая, она словно бы давила на грудь, мешая сделать вдох и в этой тьме горело одинокое пламя костра, у которого я увидела тёмный огромный силуэт, застывший на камне.
Это был человек. Высокий, огромный, как скала с распущенными волосами, спадавшими на плечи, в прядях которых играло алое пламя. Чуть ссутулившись, он следил за тем, как огонь распускает свои яркие лепестки, выбрасывая искры в темноту и потрескивая в нетерпении, словно умоляя накормить его сухим хворостом.
Пошевелившись, села и человек услышал меня, повернулся так стремительно, что я вздрогнула и застыла, глядя в его вспыхнувшие глаза.
— Шаккар! — вырвалось у меня, и я подалась вперёд, протягивая руки к мужчине.
Он медленно и молча встал, затем двинулся ко мне. Алое пламя осветило его контур красным светом, а я привстала, только сейчас понимая, что пробуждение ото сна сыграло со мной злую шутку. Моргнув, я поняла, что в свете, льющемся из отверстия в своде, стоит совсем не мой муж, а Аббас. Теперь я видела, что ошиблась и поспешно опустила глаза. Мне все привиделось. Но каким же ярким было видение!
— Это был сон! — мужчина подошёл ко мне и опустился на колено. Его широкая ладонь легла на моё плечо, чуть сжала, подбадривая, будто он спешил поделиться со мной своёй силой.
— Принцесса, — начал осторожно воин, — тебе пора перестать мучить себя и думать о Шаккаре. Его больше нет, и пора смириться с этим, продолжать жить и радоваться жизни.
Подавив в себе желание сбросить руку друга, я ответила:
— Ты не понимаешь, Аббас, — затем подняла взгляд и встретилась с его напряжённым взором. — Я не видела его тела. Для меня Шаккар жив.
— Ты уже и не увидишь его! — сказал мужчина. — Вряд ли на поле боя осталось хоть что-то от тех, кто остался там навечно. Пески и стервятники сделали своё дело.
Слова махариба больно ранили, но я понимала, что, возможно, он прав. Но почему же тогда ко мне во снах приходит муж? Неужели это всего лишь моё страстное желание призывает его в эти ведения? Неужели я сама обманываю себя?
— Наговорились? — глухой голос Исхана заставил меня вздрогнуть.
— Нам пора! — продолжил жрец. — Скоро солнце пойдёт на закат и можно будет покинуть пещёру. Я покажу вам проход, который выведет нас из долины Хайрата.
— Почему ты помогаешь нам, жрец? — не удержалась я, поднимаясь на ноги. — Чего хочешь взамен? В чём подвох?
Исхан посмотрел на меня своими золотыми глазами, криво усмехнулся.
— Ты права, принцесса! — заявил он. — Я помогаю тебе, не потому что такой добрый. Мне от тебя надо лишь одно.
Я подалась вперёд, чтобы не пропустить его дальнейшую фразу, а сердце предательски сжалось, понимая, что сейчас жрец попросит чего-то невыполнимого.
— Что ты хочешь? — связанная клятвой, я обязана была сдержать своё слово, исполнить любую просьбу этого странного и страшного человека.
— Мне нужно сердце Малаха! — ответил Исхан.
— Что? — удивилась я. Мгновение медлила, а затем едва не расхохоталась в лицо жрецу.
— Ты в своём уме? Как я добуду тебе сердце этой твари. Он же сожрёт меня, не успею и вздохнуть...
— Не стоит недооценивать себя, принцесса! — заметил жрец, а мне совсем не понравилась его улыбка.
— Это сейчас ты слаба. Пока слаба, но после сила, которая уже просыпается в тебе, сможет противостоять Малаху!
Мне показалось, что со мной говорит сумасшедший. Глаза его разгорелись так ярко, словно были крошечными детьми солнца: жёлтые, светящиеся внутренним безумием, опасные в своёй потаённой ярости. За моей спиной встал Аббас и я ощущала его поддержку, придававшую мне сил.
— Твоя жизнь стоит жизни змея! — сказал Исхан. — Дав обещание, ты не можешь нарушить его, иначе кара будет страшной. Но, если ты выполнишь своё предназначение, то получишь то, о чём мечтаешь. Я знаю это и вижу то, что грядёт. Все произошедшее с тобой просто судьба. От первого вдоха сделанного вне утробы матери, до сегодняшнего побега, все запланировано богами.
— Богами? — в голосе прозвучала ирония. — Или тобой, жрец?
— Ты дала клятву! — напомнил он. — Я не требую её выполнения сейчас, пока ты слаба и не готова, но поверь, в урочный час все случится, хочешь ты этого или нет.
Некоторое время мы просто стояли, каждый думая о своём. Я со страхом вспоминала Малаха и не могла поверить, что Исхан потребует от меня сердце змея. Что бы не говорил мне сейчас жрец, я не верила ему, подозревая, что есть что-то, что он утаил от меня.
Аббас первым нарушил тишину.
— Надо выпить воды и отправляться, — произнёс рядом с моим ухом. — Все остальное решим позже, а пока я в одном согласен с Исханом: нам надо уходить. Рано или поздно люди Давлата обнаружат нас, ведь не может быть, чтобы никто не знал о существовании этого хода.
— Ты прав, воин! — кивнул жрец и тихо добавил. — Вазир знает и, боюсь, он все расскажет Давлату, если тот приложит усилия, а он приложит их, можете не сомневаться.
