А она стояла и, положив голову ему на плечо, о чем-то говорила отцу. Улыбается. Актриса, мать ее. Кончила с Дубновым, а теперь перед отцом в идеальную пару играет.
Фостер перевела глаза отцу за плечо как раз, когда Паша проходил мимо. Ее все еще трясло, и стоять вот так с Колином после случившегося было для самой себя отвратительно. Стыдно перед парнем и отцом. Ведь они так ладят друг с другом, а она гадкая и жалкая. Собственные стоны, все еще раздающиеся в памяти, резали больнее ножа. Только признаться даже самой себе в том, что ей понравилось, казалось катастрофой. Тогда она признает собственную ничтожность и силу власти над собой, имеющуюся у этого Паши.
Больше она его к себе не подпустит.
Взгляд черных глаз врезался в нее, пока сосед уверенной походкой поднимался к себе по ступеням, но Алекса демонстративно отвернулась.
Глава 26
Паша вошел в комнату и не сдержавшись хлестнул полотенцем по кровати. То, от чего он так упрямо бежал, догнало и с размаху швырнуло мордой о землю. Принял свои эмоции, спустил с цепи? Теперь получи!
Единственная девушка, вызвавшая внутри такую бурю — с другим! С тем, кого, как сам Паша уверен, не любит, но с которым черта с два расстанется только потому, что он ей «по ее параметрам» подходит. Идеальная до скрипа зубов Фостер!
Чтобы хоть как-то отвлечься, Паша уселся за компьютер и, по — быстрому разблокировав телефон Алексы, подключился к девайсу. Первым делом установил программу слежения, о которой просил Фостер старший, потом попытался отследить, откуда был сделан звонок с неизвестного номера, но тот оказался более недоступным. Черт, надо было сразу проверить.
Дверь в соседнюю комнату хлопнула, и оттуда раздались приглушенные голоса. Паша не заметил, как мышку сжал. Пластмасса жалобно скрипнула под силой давления.
— Ты что уже подружилась с этим? — Колин мотнул головой в сторону спальни Паши, стоило им с Алексой подняться к ней.
Девушка мельком взглянула на себя в зеркало, чтобы оценить горящее лицо, и достала из шкафа чистое белое полотенце. Похоже, бойфренд сложил два плюс два и, увидев Дубнова в плавках, решил продемонстрировать недовольство.
— Колин, мы живем под одной крышей. Было бы странно, если бы мы не нашли общий язык.
«Угу, общий язык», — крякнул хитро внутренний голос, поддевая воспоминанием об их сплетенных языках.
— И уже плаваете вместе в бассейне?
— Да. А что здесь такого?
Пристальный недоверчивый взгляд любимого вызвал оскомину. Казалось, парень прекрасно видит ее насквозь, и это почему-то злило. В первую очередь тем, что не вызывало страха за их отношения. Глубоко внутри Ал как будто понимала, что переживает только за то, что может ему сделать больно своим поступком. Человеку, который любит ее, а она… по сути любит его.
— Алекса, мне это не нравится! Ты моя девушка, а проводишь время с каким-то придурком, — вспылил Филлипс и, в два шага преодолев между ними расстояние, прижал Ал к стене.
— Колин, перестань! — рассердилась Фостер. — Я уже говорила тебе, что беспокоиться не о чем. Это просто бассейн. Не совместный душ ведь. И вообще, отпусти, мне надо освежиться, а потом займемся презентацией.
Колин отошел на шаг, но вовсе не для того, чтобы пропустить девушку. Забросив руку за голову, стащил с себя футболку и вернулся обратно, положив руки на стройную талию.
— Ты что-то сказала о совместном душе?
Внутреннее противление заработало на полную катушку.
— С ума сошел? Отец дома! — зашипела Алекса, упираясь парню в грудь ладонями.
— Ал, он из своего кабинета нас не услышит, — давил Колин, стягивая по плечу влажную бретельку.
Алексу словно в клетку зажало. Казалось бы, ничего странного в озвученной просьбе и нет. Парень хочет секса, принять вместе душ. Это нормально. И раньше никогда не вызывало вопросов. Но теперь все с ног на голову перевернулось. Еще каких-то десять минут назад ее вот точно так же прижимал к себе Паша, и у нее внутри все искрилось от наглых и беспардонных прикосновений. Такие эмоции должен вызывать Колин. А ей почему-то хочется избавиться от назойливых рук и губ, навязчиво целующих щеки.
— Колин, остановись, — довольно резко дернулась Ал, стоило руке любимого лечь на ее бедро.
Она вдруг поняла, что все еще бесстыдно мокрая между ног.
— Что? — не понял Филлипс и нахмурившись посмотрел ей в лицо, как раз когда справа послышался звук открывающейся двери.
Сердце Фостер тяжело упало вниз, стоило повернуться и встретиться с темными глазами.
Пашу будто валуном придавило. Весом как минимум в тонну. Вместо воздуха легкие разъело кислотой. Он, конечно, понимал, что легко не будет. Еще вчера, когда делал эти шаги назад в туалете, где оставил Фостер, осознавал, что идет дорогой из стекла, но недооценил размеры этой стеклянной крошки.
Филлипса, прижимающегося к Алексе, захотелось физиономией со стеной поцеловать.
От Алексы не укрылось, как сосед метнул быстрый взгляд на пол, где валялась футболка Колина, и почувствовала укол где-то за ребрами. Неприятный и болезненный.
— Тебя стучать не учили? — первым озвучил свои мысли Филлипс, недовольно рявкнув на Пашу.
Но вместо ожидаемой ответной колкости, так присущей брюнету, он вдруг спокойно протянул мобильный телефон Алексы, игнорируя пышущего недовольством кэпа.
— Ты забыла в бассейне, — карие глаза примагнитили.
Ал так и не поняла, что прочитала в них. Обвинение или что-то гораздо более глубокое, но забрала девайс и сдержанно кивнула.
— Спасибо.
Мазнув по ним еще раз нечитаемым взглядом, Паша вернулся в комнату. Спокойно закрыл свою дверь, а потом, вынув из ящика три ножа для метания, один за другим резко бросил в висящую на стене напротив доску. Один бросок сорвался, и нож упал на пол. Кулаки с силой сжались. Не справился с эмоциями и не смог метнуть как надо.
Глубокий вдох, медленный выдох, поднял с пола нож и отошел назад. Снова вдох, максимальная концентрация. Закрыться от всего мира. Забыть обо всем и сосредоточиться только на том, чтобы попасть в цель. Именно так он вытренировал свое умение быть выше эмоций, часами напролёт стоя напротив доски и подавляя в себе чувство, рвущее грудную клетку… Снова вдох. В висках пульсирует, кровь тяжело течет по венам. В ванную комнату хлопнула дверь, и Дуб обхватил лезвие ладонью. Холодная сталь впилась в кожу. Желание распахнуть дверь стало почти непреодолимым, но было силой зажато глубоко внутри. Прищурился, чтобы бросить нож во второй раз. Теперь острие плотно засело в дереве. Только ни черта легче не стало, потому что по ту сторону двери послышался мужской голос. А Дуб понимал, что потребность причинить боль другому человеку снова утаскивает на самое дно.
Схватил со стола наушники, засунул их в уши и, по-быстрому надев джинсы с футболкой и кожанкой, спустился вниз. Заводя мотоцикл, посмотрел на ладонь. Яркая полоса алой крови как знак того, что он не сдержался. Из-за нее. Из-за той, кого сейчас хотелось увести с собой куда подальше и больше никому не позволить прикасаться к ней.
