Глава 25
Марина
Как бы я ни заставляла себя не волноваться, не смотреть на процесс боя и не испытывать тревогу, ни черта не получается. Зачем я только пошла сюда? Знала же, что опять буду как на иголках, и вот… в подтверждение моих слов, сердце колотится как ненормальное, глядя на то, как этот Хукер или как там его, бьёт Матвея кулаком прямо в голову. Удар за ударом. Методично и с такой силой, что кажется может проломить ему череп.
- Господи, да остановите его кто-нибудь!?
Оказывается, я кричу это вслух, и, слава Богу, рефери со свистком отталкивает этого больного.
Кешнов, тряхнув головой, поднимается и несколько раз моргает. Не могу понять, что не так. Вроде бы все как всегда. Он усмехается, в своей игривой манере выводя соперника на эмоции, перескакивает с ноги на ногу, даже мне подмигивает, но что-то в его движениях настораживает.
Кешнов отходит назад, упирается ладонями в колени, чтобы отдышаться, но при этом улыбается.
По очередному свистку эти двое снова схватываются, но уже через секунду Матвей вновь получает от соперника. На этот раз в живот. У меня внутри все в камень сбивается, опаляя острой режущей фантомной болью. Да что ж за??? Подскакиваю с места, абсолютно наплевав на недовольные возгласы сидящих позади.
Ладони леденеют, и от нервов я начинаю заламывать пальцы.
Лихорадочно впиваюсь глазами в Кешнова, пытаясь понять в чем дело. Всегда мастерски отточенные движения сейчас какие-то нечеткие. Взгляд гуляет, расфокусированный.
Под мой одуревший пульс, отдающийся эхом в ушах, ему удаётся каким-то образом вывернуться из захвата противника и несколькими ударами сначала в лицо, а потом ногой в грудь отбросить его на пару метров на пол. Слава Богу. Хотя… он что сейчас пошатнулся, или мне показалось?
Безотрывно наблюдаю за тем, как Матвей быстрым шагом подходит к Хукеру. От него адреналин хлещет почти ощутимый, несмотря на странные телодвижения. Перевернув парня на живот, делает локтевой захват и начинает его душить, пока тот, покраснев от напряжения и отсутствия кислорода, трижды не стучит по мату.
Облегчение с треском разрывает жгут, сдавливающий ребра все те минуты, пока шел бой. Провожу рукой по волосам, медленно выдыхая, но при этом оставаясь стоять как вкопанная и смотреть на Матвея.
Народ, удовлетворенный зрелищем, вопит, подпрыгивает с мест, рефери, обхватив Кешнова за запястье, поднимает его руку вверх, знаменуя победителя сегодняшнего вечера.
И только сейчас я понимаю, что не так. Я ведь выучила черты до боли любимого лица буквально в мелочах. Знаю, когда он улыбается, как заостряются скулы, когда злится. Знаю довольный наглый прищур и полный сосредоточенности взгляд, когда обдумывает что-то. Поэтому заметить неестественно расширенные зрачки лично для меня не составляет проблемы. Я слишком хорошо помню выражение лиц тех, кто сидел на наркотиках. Их блуждающие взгляды, в которых смешивались блаженство и некая потерянность.
Мне кажется, я дышать перестаю, пытаясь понять как и почему? Он ведь не принимает ничего. Зачем сегодня? Для чего?
Кешнов раскидывает в стороны руки и, закинув голову назад, трясет ею и победоносно смеется. Публика начинает муравьями мельтешить вокруг, толкая меня в плечи, прорываясь вперед, а меня словно парализовало.
Я слишком хорошо знаю историю его семьи, чтобы поверить, что он вдруг самолично понюхал что-то или принял. Матвей к себе на метр не подпускает наркоманов. Находясь в какой-то прострации, обвожу глазами светлый зал, суетящийся народ, пытаясь собрать мысли, но не получается. Все, что я могу, это просто следить за счастливым Кешновым, пожимающим руки всем и каждому, пока спускается вниз из октагона. Его треплют по плечам, хлопают по спине, а он отвечая каждому довольной улыбкой, вдруг обнимает какую-то брюнетку за шею и притаскивает к себе. Она без разговоров оплетает его талию своей ручищей и начинает вести в сторону раздевалок.
Знаете, бывает такой момент, когда сердце начинает биться тяжело и словно загнавшись? Когда происходящее вокруг воспринимается чьей-то выдумкой, коверкающей реальность.
Я смотрю вслед Матвею, отчетливо осознавая, что стою на разгоряченных углях, и стоит сделать несколько шагов вперед, как я пройду по ним и упаду в непроглядную пропасть. А что мы делаем, когда стоим над обрывом? Правильно. Испытываем судьбу и подходим все ближе и ближе, в эгоистичной попытке доказать себе, что именно я не упаду. Так, как я сейчас.
Не чувствуя пола под ногами, направляюсь вперед, с каждым сделанным шагом ощущая, что там за дверью находится та самая пропасть, которая затянет меня вниз и раз и навсегда прекратит мое существования. Кажется, окружающие идут совсем в другую сторону, раз за разом отталкивая меня назад, словно не подпуская ближе, но я не чувствую абсолютно ничего. Ноги привыкли к жару углей, и сейчас как будто точно зная, что меня ждет впереди, я просто делаю эти последние шаги. Мир вокруг превратился в этот узкий коридор со сдвигающимися стенами и опускающимся потолком.
Подсознательно я уже знаю, что меня ждет, но до последней секунды стараюсь не думать. Мысли материальны и имеют свойство превращать фантазии в реальность, поэтому я гоню их подальше. Просто шаг вперед, второй, третий. По телу холодная дрожь, как перед прыжком в неизвестность. Запертая дверь. Последний уголек, поворот ручки вниз, и… мой полет в пропасть.
Я ведь догадывалась, что увижу здесь. Чувствовала, а все равно каждую клетку пронзает такой болью, что становится невыносимо. Где-то очень глубоко я всегда знала, что однажды упаду. Но не думала, что столкнет меня именно ОН…
Матвей стоит боком к двери, в его руке бутылка с водой, которую он пьет жадными глотками, а со спины его обнимает ушлая девка, безнаказанно блуждая своими грязными руками по голому, влажному после боя торсу и уже собирается забраться под резинку шорт, когда Кешнов поворачивает на меня голову. Вероятно, хотел послать, посмевшего помешать идиллии, но замирает. Пару секунд всматривается в мое лицо, медленно моргает, потом поворачивает голову на даже не смутившуюся шалаву и снова на меня. - Ри? – секунда, две, три, опять непонимающий взгляд на брюнетку, - А ты тогда кто?
Глава 26
Включаем Макса Фадеева - Останься
Марина
- Эй, я вообще-то Оля, - остатки самолюбия дешевки дают о себе знать максимум надутыми губами, но думаю, ее не особо смутил тот факт, что Матвей даже имени ее не знает.
Кешнов отстраняется от девки, все еще пытаясь понять что к чему, я же обвожу её с ног до головы пустым взглядом.
Она действительно похожа на меня общими чертами. Примерно такой же рост, тёмные распущенные волосы, кожанка… Похожа, но не я.
Матвей бы никогда нас не спутал, если бы не наркотики. Только для меня и моего сердца, так внезапно переставшего биться, это не оправдание.
