– Маша, ты моя жена. И я тебя очень люблю. Мне всё равно, что будут думать другие.
– Мне не всё равно. Тебе здесь жить. Вращаться в этом обществе. Зря я пошла на поводу твоих и своих чувств.
– Если ты помнишь и знаешь, кто ты и откуда, почему не скажешь мне? Даже если ты из простой семьи, в чём я сомневаюсь, в этом нет ничего страшного. Маша?
– Я из самой простой среднестатистической семьи. Да, образованная, да, ухоженная. Но это норма там, откуда я. Я не готова говорить, – приподнялась я, чтобы покинуть ложе.
– Никуда ты не пойдёшь! Раз тебе так это важно, тебе придётся назваться Кэтрин. Её второе имя Мария. И этого будет достаточно.
– Я не могу притворяться кем-то, – всхлипнула я. Абсурдная ситуация выбила почву из-под ног. – Если кто-то знал Кэтрин, то ничего хорошего не получится. Я не хочу, чтобы ты врал. Я не хочу врать сама. Ни к чему хорошему ложь не приводит. Просто можно сказать, что я потеряла память, что ты привёз меня из Европы.
– Нет. Не могу.
– Почему?
– Нам придётся развестись, чтобы защитить тебя. А я этого не сделаю. Признаю, что женился, не зная, кто я. Потеряв память. Получится, что ты воспользовалась мной. Тебя никогда не примут в обществе.
– Я переживу.
– Не ты. Мы переживём. Но наши дети пострадают. Я этого не хочу.
– Как всё сложно, – вздохнула я. – Тогда…
– Нет. Ты никуда не уйдёшь. Я тебя не отпущу и найду, где бы ты ни была. Не смей меня бросать, – обнял он меня, сильно прижимая к себе. Рёбра заныли, но я не стала его отталкивать.
В итоге мы отправились на вечер в городской дом Грантов, соседей Пэмбруков. Барон Фредерик и его жена леди Алиса были очень приятными в общении людьми. Видно было, что женщина огорчилась, узнав, что Генри женился, но только тому, что их не было на свадьбе.
– Я очень рада, что он остепенился. У вас уже есть девочка. Осталось родить мальчику наследника. Он хороший, наш Генри. Достаточно настрадался, чтобы обрести своё счастье. Вы мне нравитесь, милочка.
– Спасибо, леди Алиса. Приятно, что у нас такие замечательные соседи.
Я долго слушала ещё бедную женщину, которая скучала по погибшему сыну. Мне было уютно и комфортно рядом с ней. Под её крылом я была защищена от лишнего любопытства.
А вечер шёл своим чередом. Музыка, танцы, пение. Было душно и хотелось пить. Голова болела. Пока терпимо. Я чувствовала, как горело моё лицо.
Генри то появлялся рядом, принося нам напитки, то исчезал. Его здесь знали все. Он станцевал с рыжей девушкой, что оказалась дочерью леди Алисы. Её неприкрытая неприязнь была неприятна. Так было неловко, когда девушка вешалась на мужа. Мне сказали, что они друзья детства. Почти как брат и сестра.
«Ага. Если бы ещё так называемая сестра не хотела бы оседлать моего мужа»
Я даже обрадовалась, как родному, Артуру, что припёрся с худосочной белобрысой девушкой с надменным лицом. Она была не красавицей, но и не уродкой. У нас бы её обозвали бледной молью. Девушка не блистала умом, но благополучно заменяла просветы заносчивостью и убеждённостью, что её авторитет непререкаем. Интересно, насколько богат её отец?
Артур вёл себя как истинный джентльмен, обхаживая невесту. Когда её пригласил на танец один из хлыщей со смазливым лицом и амбициями выше крыши, Артур пригласил меня. Кажется, что он был рад этой передышке.
«А ещё жить с ней собрался», – пожалела идиота.
Я абсолютно не знала здешних танцев. Видела в кино что-то подобное. Да я тут запутаюсь и опозорюсь.
Пройдя первый ряд каких-то там танцевальных фигур, так жалобно посмотрела на Артура, что он немедленно вывел меня на балкон. Я упёрлась на перила и задышала полной грудью.
– Я принесу попить? – предложил он.
– Нет. Позови Генри. Я хочу уехать, – попросила я.
– Ты же не Кэтрин, – вдруг сказал он с уверенностью.
– А ты её знал, – так же парировала я. Было холодно. Ещё чуть-чуть – и меня начнёт трясти.
– Да. Я не просто её знал. Я спал с ней. Я познакомился с ней раньше, чем Генри.
– А попался он. Так? – ухмыльнулась я. Внутри у меня всё скрутилось от страха.
– Не надо меня бояться. Если ты не обидишь кузена, я не буду трогать тебя.
– Похвально, что ты так о нём печешься. Уж кто-кто, я последний человек, который…
– Мария, он не просто в тебя влюблён, – перебил он меня. – Я знаю Генри. Ты сломаешь его. Не играй с ним.
– Что здесь происходит? – появился на балконе Генри. За ним маячила фигура рыжей. Правда, близко она не подходила. Ясно, кто нас «сдал».
– Как хорошо, что ты сам пришёл. Я хотел идти за тобой, но боялся, что Мария упадёт. Ей стало плохо во время танца. Тебе стоит увести её отсюда, – вывернулся из неудобной ситуации Артур.
– Маша!? – подошёл ко мне Генри и поцеловал в лоб. – Ты такая горячая. А руки ледяные. Господи, ты заболела, – он подхватил меня на руки.
– Нет. Отпусти меня. Я постараюсь дойти сама. Хотя бы до выхода. Прошу тебя. Только держи меня крепче. Ладно?
– Я позову экипаж, – исчез Артур.
Из кареты вылезти сама я уже не смогла. Генри отнес меня наверх на руках. Я смутно запомнила невысокого полного мужчину, что трогал меня за запястье, слушал лёгкие. Пытался пустить мне кровь, но я воспротивилась. Хорошо не послала его могучим и надёжным.
Генри выпроводил доктора восвояси.
– Маша, что ты творишь?
– Шарлатан он, а не доктор. Кровь он мне пустить хочет. А то, что я недавно чуть не умерла от кровопотери и мне перелили чужую, чтобы спасти жизнь, он не знает.
– Что ты городишь? У тебя бред, – не очень уверенно произнес Генри. Но мне уже было до лампочки. Мне было так плохо, что хотелось умереть. Здесь и сейчас. Но нельзя.
– Генри!?
– Да, дорогая!
– Найди спирт. Разведи водой половина на половину или две к четверти, и оботри меня. Надо сбить эту чёртову температуру. И лимоны. Мёд и лимоны. С крепким чаем.
К утру я уснула крепким сном, а Генри вырубился рядом со мной. Лечение прошло успешно.
Глава 22. Приглашение
Генри
Я решил, что хватит нам приключений. Пора отправляться домой. Нас дома Лиззи ждёт. У дочери теперь будет полноценная семья.
Маша ещё спала. Над верхней губой бисеринки пота. Аккуратно прижался губами ко лбу. Холодный. Значит, температуры нет. Но кожа не должна быть такой холодной. Вывезти её сейчас домой было бы правильно, но нельзя. Надо дать ей хотя бы день отлежаться. Так меня напугала вчера.
Я вспомнил, что они были на балконе вдвоём с Артуром. Недолго, правда. Нет причин не верить другу. Маше действительно было плохо. Но почему-то у меня создалось впечатление, что между ними состоялся разговор. Неприятный, по-видимому. Маша не жалует мужчину. Не скажу, что я этим расстроен, наоборот. Артуру нравится моя жена. И довольно сильно. Я его не виню, но попрошу, чтобы не вился около неё. И дело не в том, (хотя и в том), что я её ревную. А в состоянии жены (так приятно называть её женой). Она морально и нравственно истощена. Не говоря уже о физическом напряжении.
