– Хорошо.
Я поднялся к себе в спальню. Стараясь не смотреть в сторону кровати, где чувствовал всеми фибрами души милое создание, пошёл в душ. Самоочищаться – это одно, а принять полноценный энергетический душ – это совсем другое. Я улыбнулся, вспомнив желание шейлы соприкоснуться с водой.
Накинув халат, прошёл в спальню и присел на край кровати. Женья лежала, поджав ноги и положив руки под щеку. Черты лица разладились, губы припухли, а длинные ресницы трепетали от движений под тонкими веками глазных яблок.
Легко прикоснулся подушечкой указательного пальца к скуле, нежная кожа которой покрылась румянцем. Провел пальцем по запавшей щеке. Меня огорчила эта худоба. Заметил также, что под глазами залегли тени.
– Не надо переживать, милая. Я спасу тебя, – прошептал я, прикасаясь губами к волосам. Не хотел её будить, поэтому встал, чтобы уйти.
Резкий рывок – и я очутился под восхитительной девушкой. Жар её промежности передался моему паху. Возбуждение стремительно стало нарастать.
Женья сидела на моем животе, расставив ноги по бокам и придерживала за плечи, упираясь в них всей силой.
– Ты хотел сбежать? – спросила она, сверкая глазами.
– Нет. Не хотел тебя будить, – ответил севшим голосом. Моё достоинство каменным стояком уперлось в мягкую попку. Поёрзал, чтобы слегка облегчить своё состояние. Но стало только хуже. Член лёг между ягодицами, а эта зараза стал покачиваться, с нажимом проезжая по нему горячей промежностью. Я чувствовал влагу, в нос ударил насыщенный запах возбуждения.
– А если бы я не проснулась? – прекратила она движение. Я несдержанно застонал, хватая её за бедра. Но она держалась крепко, и я не решился поменять позицию, чтобы не сорваться в бешеный темп.
– Милая, давай об этом после. Я так хочу тебя, – рыкнул сквозь зубы.
– Эка тебя проняло. Думаешь, что один скучал? Милый, – прошептала она мне прямо в ухо, наклонившись, и раздавливая свою пышную грудь о мою. Сладостная волна экстаза прошлась по телу, отзываясь болью в паху.
Женья продолжила движения тазом, не давая проникнуть в лоно. Низ живота стал мокрым, липким от естественной смазки. Я дышал тяжело, как и девушка. Она мучила себя и меня, пока не насадилась до упора. Её выгнуло дугой, она открыла рот в беззвучном крике. Потом рухнула на меня, содрогаясь всем телом.
– Извини. Не удержалась, – произнесла Женья хриплым голосом.
Поза поменялась в мгновение. Сейчас Женья была подо мной. На спине. Её длинные ноги обхватывали мою поясницу, руки девушки держал одной рукой, высоко подняв над её головой, другой упёрся в кровать и стал двигаться в ускоренном рваном ритме, пока не кончил.
Я целовал своё сокровище, не пропуская ни одного миллиметра нежной, горячей, лоснящейся от пота кожи. Языком собирал капельки росы, что скопилась в ямке между ключицами, в пупке. Слизывал липкую сладость возбуждения моей девочки, смешанной с моей спермой. Пульсирующее, набухшее от прилива крови лоно. Прошёлся языком по влажным чувствительным лепесткам, всосал твердую горошину клитора, затем нырнул в пряную, сладкую сочную глубину. Затем прошёлся несколько раз широким мазком по промежности.
Насытившись нектаром страсти, подтянулся вверх. В широко открытых глазах застыло удивление и восторг. Сквозь пухлые губы рвался горячий воздух, грудь высоко вздымалась, а мышцы подрагивали в остаточных конвульсиях.
– Можно я тебя поцелую? – спросил я.
Глава 32. Ценности
Женя
Ян ушёл. То недолгое время, что он провёл со мной, меня не выпускали из крепких объятий. После первого слияния – быстрого, атомного, страстного, Ян занялся со мной нежным, тягуче-сладостным сексом. Выжал из меня все соки, и я ненадолго уснула, утомлённая и счастливая. Проснувшись, поняла, что Яна нет в доме.
Спустилась вниз. В доме стояла абсолютная тишина. Потянулась к домочадцам. Королева спала. Парва тоже нашла себе уютную комнатку рядом с моей спальней, нашей с Яном.
Вона я не чувствовала. Куда-то ушёл. Решила себя побаловать и заказала блинчики с различными начинками. Не знаю, что там пичкалось автоматом вместо начинки, но есть можно было, и по вкусу походило на малиновое варенье. Сливки с малиной самое то, что мне было нужно, и чёрный цейлонский чай. Конечно, никто здесь и не знал, что такое чай, и, тем более, что такое Цейлон. Зато кухонные автоматы знали о вкусах заказчика. Сенсоры срабатывали отлично.
– Что ты ешь? Можно попробовать? – Вон присел напротив и, выхватив конвертик блина с начинкой, отправил его целиком в рот. – Необычный вкус. Мне нравится.
– Надо было со сливками, – буркнула я и подала ему ещё один, макнув его в густую белую массу.
– Очень вкусно. Потрясающе. Это ваше блюдо? – спросил Вон.
– Да. Одно из повседневных. Почти. Начинки можно разные делать, на вкус любителя. Можно без начинки со сливками, как сейчас, с мёдом, – подвинула я ему прозрачную консистенцию, которая имитировала мёд. – С сиропом каким-нибудь, с мясом.
– Я буду просить тебя, чтобы ты угощала меня новой кухней, – заразительно улыбнулся парень.
– Где Ян? – спросила я, не отвечая согласием на кулинарные деликатесы.
– Эвакуация Фур Ян почти закончена. Сейчас там идёт срочный переброс нетяжёлой техники и других материальных ценностей, которые могут помочь устроиться на новом месте.
– Это нормально. Только я чувствую, что времени почти не осталось. Надо использовать все ресурсы, чтобы закончить эвакуацию людей. Извини. Существ. Ещё раз извини. Я не могу называть всех по расам. У нас такого нет. На моей планете живут только люди. Четыре расы, но они различаются только по цвету кожи и небольшими различиями в разрезе глаз, носа и губ. Сейчас много смешанных браков. Так что, возможно, в будущем эти различия тоже исчезнут.
– Ты говоришь об этом с такой грустью.
– Конечно с грустью. Мне сложно здесь находиться. И дело не в вас. Я могла попасть в более худшее положение, что и случилось со мной ранее. Я благодарна судьбе, что встретила Яна. Тебя, вашу маму, даже Парву. У меня есть семья и мне не о чем беспокоиться. Однако. Посмотри на эту ночь за стеклом.
– Стекло?
– Не важно. Просто смотри. Правда, красиво? Невероятная смертельная красота, которая может убить. Ты же любишь этот мир?
За окном бушевала феерия красок. Безумным художником, смешивающим их, стал ветер.
– Да. По-своему, – согласился парень.
– А вот представь, что ты никогда не увидишь больше этого. Связь, которая существует между вами, всеми сурианцами, с братом и Хо, она оборвётся. Вы теряете не только внешний мир, привычный и родной, вам придётся меняться внутри. Заполнить внутреннюю пустоту чем-то новым. Это страшно. Непривычно. Странно.
– Ты боишься?
– Да. Мне очень страшно. Я боюсь того, что меня изменило. Кажется, что я скоро потеряю самое себя. Вот что страшно.
