— Знаю. Очень гостеприимная, как я погляжу, — Андрей перевел взгляд с Давида на меня, очень зло оглядев мой расхристанный вид. Ну да, волосы взлохмачены — я совсем недавно их высушила, а потом крутилась около зеркала, любуясь новой прической. Губы покраснели и немного распухли, и выгляжу я сейчас далеко не красавицей.
В прихожей повисла тяжелая тишина. Давящая. Я молчала, не зная, что сказать, а Андрей с Давидом переглядывались, странно при этом улыбаясь. «Мужчины!» — раздраженно подумала я, и решила прервать тишину.
— Проходи на кухню, — обратилась я к Андрею. — Кстати, Давид — мой преподаватель, я так удивилась…
— Так удивилась, что пригласила его к себе? — договорил за меня Андрей, а затем обратился к Давиду. — И часто ты ходишь вечерами по квартирам студенток?
— Только начал, и уже втянулся, — ответил Давид.
— Идемте пить чай! — немного повысила я голос, нервничая от непонятной ситуации. Наверное, я могу понять Андрея — он не ожидал, приехав ко мне, встретить здесь Давида. И я ведь должна играть роль его девушки, а не чаи распивать с другими мужчинами… но Давид?! Почему он так странно себя ведет? Ведь еще пару минут назад все было прекрасно.
— Иди, — Андрей кивнул в сторону кухни. — Иди на кухню. А я провожу Давида. Ему пора.
Давид хотел что-то произнести, но посмотрев на несколько испуганную меня, он передумал и, подойдя ко мне, нагнулся и поцеловал в щеку.
— До встречи в университете, мне и правда уже пора, — Давид протянул руку, собираясь погладить меня по плечу. Дружеский жест, но, видимо, он стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Андрея, который перехватил руку Давида, и буквально выволок его в коридор.
Я замерла в нерешительности: что делать? Вдруг они подерутся — видно ведь, что не особо ладят. Разнимать? Или лучше не вмешиваться в мужские разборки? Я сделала шаг к входной двери, а затем развернулась, и направилась на кухню.
Ну их! Пусть сами разбираются! Да и вряд ли будут драться — взрослые ведь мужчины, а не школьники.
Я сделала музыку громче, и достала из холодильника жаркое. Пора поужинать, раз уж пропустила и завтрак, а на обед съела лишь маленькую пачку сухариков.
— I’m your Venus,
I’m your fire at your desire, — напевала свою любимую песню.
Микроволновка гудела, разогревая мой ужин, и в этот момент я услышала, как открывается входная дверь. На кухне показался Андрей, еще больше недовольный, чем десять минут назад.
А еще меня обвинял в том, что я бука!
На себя бы посмотрел!
— Чтоб я больше его здесь не видел! — Андрей сел за стол, и принюхался. — Поужинаем!
«Мда, если тебя не приглашают — пригласи себя сам, — подумала я. — Наглость, поистине, второе счастье».
— Пожалуйста, — поставила я перед Андреем свою тарелку. — А кого приглашать к себе домой я сама решу как-нибудь. Без указок и подсказок. Руки иди мыть.
Я кивнула на руки и увидела на костяшках кровь.
— Ты его избил? — возмутилась я.
Андрей встал со стула, и отправился в ванную, решив проигнорировать мой вопрос.
— Что на тебя нашло? Указываешь мне, с кем общаться и кого приглашать… это нормально, по-твоему? Давид — мой преподаватель, и ты не имеешь…
— Имею, — ответил, наконец, Андрей. — Он давно действовал мне на нервы, а тут еще это. Не смей с ним общаться, и чтобы я рядом с тобой его больше не видел. Лучше тебе выполнить мою просьбу!
Я уже открыла рот, чтобы высказать Громову все, что думаю о его запретах, но передумала. Меня всегда раздражало, когда парни позволяли себе помыкать моими подругами — контролировать их круг общения, читать сообщения в телефоне, и тому подобное. Никогда не понимала — зачем такое позволять? Даже если великая любовь — такое ни к чему хорошему не приведет. Но, одно дело, когда твой парень пытается качать права, а другое — чужой человек.
Однако, лучше промолчать. Промолчать, и сделать по-своему. Давид мне симпатичен, но я не влюбилась в него, как половина нашей группы. Мне льстит его внимание, он приятен мне внешне, да и интересов у нас общих — множество, как сегодня выяснилось. Но я не так уж им и очаровалась. Зато теперь, после запрета Андрея, мне с необъяснимой силой захотелось общаться с Давидом как можно больше.
— Ничего я с ним не сделал, — с отвращением произнес Андрей. — Не делай такое лицо! Врезал пару раз, некоторым это полезно.
— Приятного аппетита! — пожелала я со вздохом, махнув рукой на этого мужлана.
И почему в мужчинах столько агрессии?
— Приятного… так! Что ты с собой сделала?
Заметил! Не прошло и года!
— Любой девушке время от времени хочется сменить имидж! — с умным видом произнесла я, и почему-то встревожилась. — Некрасиво?
— Красиво, но непривычно, — после небольшой паузы произнес Андрей. — Только, я надеюсь, это смывается?
— Через месяца полтора смоется. Ты так переживаешь, будто это твои волосы я выкрасила в розовый, — сказала я и хихикнула, представив Андрея с такой экстравагантной прической. Даже в столице мужчины не рискнули бы так кардинально менять имидж, а в нашей глуши мужчины даже ногти зачастую не стригли, а, такое чувство, что отчекрыживали плоскогубцами. Лишь бы не показаться приверженцем нетрадиционной любви.
Пожалуй, про татуировку я пока промолчу. Краска то смоется, а вот тату…
Я взглянула на руки Андрея. Ногти были обрезаны коротко и аккуратно. «Красивые руки у него, — невольно отметила я. — Пальцы — длинные, руки, видно, сильные. Только вот костяшки сбиты.»
— Тебе все покоя не дает мой разговор с Давидом? — Андрей нахмурился, проследив мой взгляд. — Надеюсь, ты не влюбилась в него?
Сначала я хотела ответить, что очень даже влюбилась, но решила не играть с огнем. И помотала головой.
— Вот и замечательно, а то я уже готов был подумать, что ты влюбляешься раз в неделю. То в моего никчемного братца, то в еще более никчемного Давида.
— Давид — не никчемный! — я обиделась за мужчину. — Он преподает. Это, знаешь ли, нелегко. Нужно сначала окончить университет, получить степень, и только тогда…
