— Полиция…
— Даже если доказать изнасилование, то какие сроки дают? Возможно, условкой бы отделался, или по УДО бы вышел, — кривится. — Я сделал то, что должен был. Своих я должен защищать — я и защитил. Жаль, конечно, что ты видела, но не делай вид, что ты не знала ничего про меня!
Дышу, пытаясь успокоиться. Пытаясь осознать сказанное им. Хочется закричать, что не имеет он право решать, кому жить, а кому умирать! Что он не Бог! Что закон есть — да, несовершенный, но можно ведь добиться справедливости!
Молчу. Лицемерно это прозвучит, ведь изнасилуй меня кто — устроило бы меня такое наказание для насильника, о которых я в газетах читала? Когда не наказание, а смех, плевок в лица пострадавшим? Нет.
Но не меняет это ничего.
— Я не знала, что ты на такое способен, — бормочу я, пытаясь сформулировать свою нехитрую мысль. — Я думала, что ты охраняешь бизнесменов, чтобы у них деньги не вымогали. Крышуешь, но не…
— Странно, что ты так думала. Прости, Марина, но ты навыдумывала чепухи, а я ведь и не скрывал ничего, — говорит Андрей, и легко целует меня в висок. Завязывает на мне пальто, выходит, и открывает передо мной дверь. — Тебе нужно отвлечься!
Неделя выдалась странной. Пугающей даже. Я не знала, что делать, и кого винить.
Андрея?
Себя?
Наверное, винить себя стоит. Мне ведь говорили — подруги, родители. Да и сам Андрей не скрывал ничего, просто не рассказывал деталей. А я… дура!
Вот только что мне делать теперь?
Раньше я иногда смотрела ток-шоу, на которые приглашали жен преступников, и думала: «Ну не дуры с такими жить?». Многие жены защищали своих мужей, говорили, что слишком строго на них закон отыгрывается. И вообще — не они плохие.
Жизнь такая.
И вот, я застыла в нерешительности — между Андреем, и своей душой. Взяла у Армена дополнительные смены, чтобы реже появляться дома, чтобы меньше времени с Андреем проводить, и думала. Не ушла пока — не решилась, но как быть рядом с человеком, который убивал, и не стыдится этого?
— Что мне делать? — спрашиваю Кристину и Марго.
Историю я им рассказала выдуманную. Язык не повернулся поведать про убийство, сказала, что просто видела, как Андрей серьезно закон нарушил. И что сажают за такое.
— Кажется, ты нас обманываешь, — говорит Кристина.
— Или недоговариваешь, — дополняет исхудавшая Марго.
— Марго, что с тобой? — только сейчас в полной мере осознала состояние подруги. Так занята была своими проблемами, что забросила их. Бросила.
— Ерунда, — отмахивается Марго. — Потом. А насчет Андрея ты сама должна решить, тут мы тебе не поможем.
— Если любишь — простишь… — начинает Кристина, но Марго перебивает.
— Не всегда. Некоторые поступки не получится простить и забыть, даже если очень хочется. Потому я и говорю: мы можем выслушать тебя, поддержать, но не проси советов от нас. В этом смысла нет — лишь запутаешься окончательно!
Вздыхаю тяжело. Правда ведь, самой нужно решать. Но так хочется, чтобы мне посоветовали, а лучше сказали, как именно поступить. Не решать ничего самой, а довериться кому-то более умному.
— Ладно, хватит обо мне! — говорю, и снова оглядываю подруг. — Марго, что с тобой происходит? Ты выглядишь… ну, ты…
— Краше в гроб кладут! — сердито договаривает за меня Кристина. — Мне вот тоже интересно, что происходит! Мы и не видимся почти, сидит одна, как сыч, затворницей стала. Рассказывай!
— Девочки, все в порядке, — улыбается Марго.
Врет, конечно.
Не в порядке.
— Ври больше! Ты заболела? Или… отец? — осторожно интересуюсь я.
— Все в порядке, просто стресс. Один раз скажу, и не допрашивайте: я уехать хочу! Марин, ты ведь мой номер дала полковнику Бартову, и он со мной связался, представляешь? И…
— Какому полковнику? — переспрашиваю.
— Анатолию Марковичу. Он полковник юстиции, в Следственном Комитете служит! Ты ведь мне написала, что мой номер дала, забыла? Так вот: мы встретились с ним вчера, сказал, что по юриспруденции меня погоняет. Я так волновалась… не спала, готовилась много, читала. Я ведь законы читала до этого, но больше экономикой приходилось заниматься. Но не зря я так усиленно все эти дни зубрила — полковник Бартов мне рекомендацию обещал на юрфак, и стажировку в СК! Потому и выгляжу так: не спала, не ела почти.
Я выдохнула. Не хватало нам еще какой-нибудь беды.
— А что он в городе так долго делает? — спрашиваю. — Совсем вылетела наша встреча у меня из головы, надо же.
— Я не интересовалась, что ему здесь нужно. Да и мало ли…
И правда.
Уйти? Остаться? Что мне решить, и как выбрать?
Выбирать не пришлось, впрочем, как я и хотела.
Просыпаюсь среди ночи от неясного чувства тревоги, словно что-то плохое вот-вот случится. Или уже случилось. На душе тошно — не кошки скребут, а львы раздирают на кусочки.
В постели я одна, Андрея нет.
Подскакиваю испуганно, хотя чего пугаться? Может, воды пошел попить?
Нет, на балконе. Курит. Стоит в футболке и домашних штанах, а там ведь холодно.
Беру мягкий, теплый плед, который из дома привезла. Несколько стипендий на него копила — до того он казался мне восхитительным, уютным и согревающим. Выхожу, накидываю его на плечи Андрея, укутываю. СОгреть хочу, обогреть.
Он молчит.
Не обращает на меня внимания.
— Андрей, что-то случилось? — спрашиваю тихо, кладу руку на его плечо.
Надеюсь, это просто хандра!
— Годовщина сегодня, — отвечает, и закуривает вторую сигарету. Или не вторую, а десятую уже.
Годовщина? Ох… его отец ведь в этот день умер.
Обнимаю мужчину за талию, прижимаюсь грудью к его спине. Провожу ладонью по его груди — там, где сердце. Не знаю, что еще сделать, но не хочу, чтобы ему плохо было!
Утыкаюсь лицом в его спину, вдыхаю родной запах…
