— Захочешь — будет у тебя и парень нормальный, и ребенок! — трясет Кристина кулаком, грозя кому-то неизвестному. — Хоть десять детей! Ты в больнице недолго, как можно такие поспешные выводы делать из того, что в бреду приглючилось? Да мало ли… мало ли…
Крис, задыхаясь, пытается подобрать верные слова, и лицо Марго смягчается. Светлеет будто.
— Спасибо, девочки, — вдруг выдыхает Марго, и улыбается привычной улыбкой. — Это я так, разнылась… не буду больше!
Беру ее ладонь, подношу к губам, целую. Хоть бы с Марго все хорошо было!
Хоть бы! Пожалуйста!
Так хочется начать извиняться, оправдываться, каяться, что плохая я подруга, но к чему это все? Только до слез доводить итак расшатанную подругу. Только нервы ей портить.
Но я ведь виновата.
И вину я свою искуплю.
— Марго, ты ведь в столицу собираешься? — говорю я невзначай. — Меня возьмешь с собой? Вместе и дешевле, и веселее!
— Тогда и я поеду! Оставь вас одних — начудите! — фыркает Кристина, и вот уже мы втроем смеемся, выплескивая стресс.
Зато все вместе, как раньше!
Только родителей вытащу…
ГЛАВА 26
Мы привезли Марго домой через день. Оставаться в больнице подруга не хотела, тем более в гинекологии с беременными, косо глядящими на подругу. Врачи разрешили ехать, наказав не напрягаться, и беречь себя. А уж мы с Кристиной за этим проследим!
Днем и вечером Андрей молчал, но ближе к ночи начались звонки, на которые я не отвечала. И сообщения, которые хотела бы удалять, не читая, но… не получалось!
Читала.
И думала.
«Марина, не веди себя, как ребенок! Давай поговорим, ты ведь понимаешь, почему я сделал то, что сделал?»
«Возвращайся домой!»
«Одна проблема — и ты сбежала» …
Да, одна проблема, и я сбежала. Одна ли? По правде говоря, и одной такой проблемы хватило бы сполна.
Возвращайся домой? Так я дома…
Рука все время тянулась к телефону: либо, чтобы набрать полковника, и рассказать ему все! Попросить отпустить моих родителей! Либо позвонить Андрею, сама не знаю зачем.
А днем он явился сам. Кристина была в магазине, Марго спала, а я решила открыть дверь.
— Привет, — заходит в прихожую, хоть я и не приглашала. — Готова ехать?
— Говори тише, Марго спит. Идем, — киваю на кухню.
Андрей идет за мной, а я тяну время. Наливаю ему чай, придвигаю сахар, выставляю на стол вафли, и… нет, нужно решаться! И будь что будет!
— Ты должен вытащить маму с папой, — говорю я, глубоко вдохнув, словно перед нырком на глубину. — Надеюсь, ты сделаешь это… по-хорошему!
— Это как? Светлячок, только не говори, что ты мне угрожаешь!
— Андрей, я прекрасно понимаю тебя. Если то, что ты сказал — правда, мне жаль! Но, прости, твои родители уже мертвы, и их не спасти, — стараюсь я говорить убедительно, а у самой руки дрожат. Зажмуриться бы, расплакаться, и пустить все на самотек. — А моих ты губишь! И меня вместе с ними! Да, они — не лучшие люби на планете Земля, но ведь и ты… Ты, надеюсь, не рассчитывал, что я спущу тебе это с рук?
Андрей сцепляет руки в замок, опирается на них подбородком, и смотрит на меня внимательно. Изучает, словно все мои эмоции видит.
— Они заслужили.
— А я? Тоже заслужила? — гляжу на него волком, в груди кипит обида, которая вот-вот выплеснется.
— Ты здесь каким боком? — раздражается мужчина. — Наоборот, позорить не будут больше! Посидят, и по УДО выйдут, или по какой-нибудь очередной амнистии…
— Нет, — решительно говорю я. — Нет! Либо ты немедленно делаешь все, чтобы их вытащить… а ты можешь это сделать, раз так легко упрятал их за решетку, либо я все расскажу! И я не шучу, Андрей, я всем и все расскажу про тебя, и делай потом со мной что хочешь!
Не верит мне. Вижу, что не верит, всерьез не воспринимает.
А сама-то я верю в то, что говорю?
— Светлячок…
— Не называй меня так больше никогда! — повышаю я голос.
— Марина, — примирительно произносит Андрей. Говорит спокойно, размеренно даже. — Поехали домой, не глупи! Да, я некрасиво поступил, признаю, но никогда бы я этого не сделал без повода. А ты нервничаешь лишь потому, что не сказал тебе ничего, признай! Но я тебя услышал, и постараюсь что-нибудь придумать, чтобы и тебя, и меня это устроило.
Общие фразы, ничего не значащие слова…
Пустота!
— Уходи пожалуйста! Просто оставь меня в покое!
Я вскакиваю, перестав сдерживать себя. Он ничего не понимает! И меня не понимает, не видит, или видеть не хочет! Андрей тянется ко мне, пытается поймать, но я изворачиваюсь, не позволяя к себе прикоснуться.
Закричу, если он не уйдет!
— Иди ко мне, — протягивает ко мне руку. — Ты сама себя накручиваешь! Давай, одевайся, и домой, а там уже разберемся…
— Когда мои родители будут на свободе, тогда и поговорим! И разберемся! — сжимаю кулаки от злости, от гнева, от желания вытолкать его за порог…
И от ярости на саму себя. Люблю ведь, все-равно люблю его!
— Ты нужна мне, неужели не понимаешь? Я ведь тоже тебе нужен! — Андрей гипнотизирует меня своим темным, грозовым взглядом. От голоса его все внутри переворачивается, и сдаться хочется. Поддаться… — И Марина, я своих решений не меняю…
— Как и я, — перебиваю я, взяв себя в руки. Голос повышаю. — Убирайся, я тебя ненавижу! Лучше бы я тебя никогда не встречала, ты — не человек, а чудовище!
Задела! Я задела его! Андрей напрягся, подобрался весь. Дышит тяжело… неприятно, да?!
Испытываю от этого какую-то необъяснимую злую радость. Горькую, с привкусом полыни и крови.
— Это пройдет! Как ненавидела, так и… — Андрей словно отмахивается. — Завтра заеду за тобой, а сейчас, пожалуй, и правда оставлю тебя одну! Остынь, я же сказал, что постараюсь что-нибудь придумать, но и безнаказанными их оставить не могу!
— Я не вернусь! — кричу я Андрей в спину, совсем забыв про Марго.
— Марина, это была не просьба! Вернешься, куда ты денешься…
Как же хочется поступить так, как в фильмах показывают: швырять посуду в стены, выплескивая ярость и обиду, разгромить все вокруг, а потом напиться! Но посуду мне жаль, как и мебель, да и не пью я…
Вместо этого я мечусь по кухне, натыкаясь то на плиту, то на стол, и не знаю, что делать. «Куда ты денешься» — сказал Андрей напоследок… не за волосы ведь он меня потащит! А по-хорошему я не вернусь!
Ненавижу!
Недавно съеденный завтрак подступил к горлу, и я рванула в ванную.
