Ботолф вырвал меч у одного из стражников, прежде чем тот остановил его, и, когда Сэсил предпринял атаку, оказался вооруженным и готовым к обороне. Оба были одинаково вооружены, но внезапно у Саксан появилась уверенность, что Ботолф победит. На этот раз у Сэсила не будет пути к спасению. Она жалела, что именно Ботолфу придется убить своего сводного брата, но надеялась, что он сделает это быстро. Довольно бессердечно с ее стороны, но Саксан хотела, чтобы Сэсил побыстрее встретил свой вполне заслуженный конец. Погода портилась, и, значит, их путь в Регенфорд окажется более длинным. Ей было необходимо срочно добраться до своей постели и иметь поблизости женщин, которые могли бы ей помочь.
– Теперь Сэсилу пришел конец, – заверил Питни.
– Знаю, – ответила Саксан и улыбнулась брату. В его глазах светилась та же уверенность, что и у Саксан.
Ботолф выругался, когда острие меча Сэсила поранило его левую руку. Они ходили кругами, делая выпады и парируя удары, и Ботолф заметил, что Саксан в безопасности и ее охраняет Питни. На лице жены было спокойное ожидание скорой победы графа и непреклонной веры в нее. Уверенность Саксан усиливала его собственную.
– Сдавайся, Сэсил! – вскричал Ботолф в последней попытке избежать братоубийства.
– Зачем? Чтобы самому влезть в петлю? – Голос Сэсила был хриплым от ярости. – Нет, я или выиграю, или умру.
– Ты не можешь победить. Все твои люди мертвы, взяты в плен или убежали в горы. Остались только ты и я. Даже если ты убьешь меня, тебя зарежут, прежде чем я ударюсь об пол.
– Я не собираюсь висеть на плахе или дереве.
– Может быть, мы придем к соглашению – высылка или участие в Крестовом походе?
– Если тебе не хочется меня убивать, то дай мне уйти. – Сэсил перевел дух.
– Если ты меня вынудишь, я убью тебя. Сдавайся.
– И отказаться от возможности окрасить твои руки моей кровью, кровью брата? Нет, если мне суждено умереть, то я хочу, чтобы ты убил меня. Тогда по крайней мере меня утешит мысль, что чистый и благородный Ботолф будет вечно мучиться братоубийством.
– Ты мне не брат, – сказал Ботолф ледяным тоном, и Сэсил побледнел. – Ты разорвал все родственные узы, когда стал угрожать жизни моей жены и неродившегося ребенка. Теперь для меня ты обыкновенный убийца, который должен заплатить за свои преступления собственной кровью. Если мне приходится пролить ее, пусть так и будет.
По выражению лица Сэсила Ботолф убедился, что тот полностью утратил самоуверенность. Граф был готов к яростной схватке, но не к тому, что она так быстро закончится, и даже не понял, как его меч вошел в тело Сэсила. Ботолф глядел в глаза противнику, наблюдая за тем, как их заволакивает пелена смерти, затем вынул меч, и Сэсил упал. Все было кончено, и, несмотря на боль, Ботолф испытывал сильное облегчение.
– Ботолф, – позвала Саксан, направляясь к нему.
Он встретил ее посреди зала и прижал к себе.
– Как ты?
– Ничего. Мне очень жаль, что так получилось, – прошептала она и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
– Мне тоже. Ты уверена, что не ранена?
– Только пара синяков. Я хочу поскорее вернуться в Регенфорд.
– Но сейчас ночь и идет сильный дождь. Лучше остаться здесь до утра.
– Нет, – решительно сказала Саксан, – я должна покинуть это место.
Ботолф попытался спорить с ней, но она была непреклонна, и он понял, что, споря с ней, только усугубляет ее страдания. Поблагодарив шотландца, Ботолф позволил ему и его людям отдохнуть в Коллинберне перед дорогой, и, хотя он не произнес вслух предложения взять с собой все, что они захотят, это было ясно без слов. Братья Саксан также попытались уговорить сестру остаться на ночь в башне, но она не желала слушать их, так что все стали готовиться к возвращению в Регенфорд. Ботолф надеялся, что, уступая жене и потакая собственному желанию побыстрее стереть из памяти мрачный Коллинберн, он не совершает непоправимой ошибки.
Саксан натянула на себя плащ, но это было слабой защитой от холодного дождя. Никто не жаловался, но всем было не по себе от сырости и темноты. Она сидела на Миднайте впереди Ботолфа, который и не замечал, что у нее начались схватки. Саксан подумала, что роды – одна из тех вещей, которые мужчины никогда не замечают, потому что их это совершенно не касается. Она усмехнулась, подумав, что не могла бы желать более неподходящих помощников при родах. Схватки разрывали тело, слишком сильные и слишком часто повторяющиеся. Ясно, что она не доедет до Регенфорда. Впереди была хижина лесника, и Саксан поняла, что придется там остановиться.
Ботолф обнял ее, стараясь защитить от ветра:
– Погода ухудшается. Ты в порядке?
– Нет, – сказала она сквозь зубы, когда очередной приступ сотряс ее тело. – Нам придется остановиться.
– Ты ранена? – выдохнул он, придерживая лошадь и пытаясь разглядеть ее лицо в темноте.
– Нет, но боюсь, наш ребенок не хочет ждать, пока мы приедем в Регенфорд.
Наступило молчание; Ботолф словно окаменел.
– Ботолф?
– У тебя начались роды? Сейчас? – спросил он хриплым шепотом.
– Ну, не прямо здесь, в седле, но это может случиться, если я не найду другого места как можно скорее.
– Нам надо было остаться в Коллинберне.
– Нет, я не хочу, чтобы мой ребенок появился на свет в этой могиле. Плохо уже то, что мы вынуждены везти с собой тело Сэсила, но я мирюсь с этим ради леди Мери. – У нее вырвался крик боли. – По-моему, недалеко находится хижина лесника. Она послужит нам укрытием.
– Ты уверена, что не можешь потерпеть до дома?
– Совершенно уверена.
– Я не думал, что все начнется так неожиданно.
– Не так уж неожиданно. Схватки начались, еще когда я была в заточении, просто старалась не замечать их, пока они не стали слишком сильными.
Следующие несколько минут прошли словно в лихорадке. Ботолф послал троих вперед, чтобы сколько возможно подготовить хижину для роженицы. Несмотря на боль, Саксан нашла забавным неподдельный ужас мужчин при таком повороте событий. Они не очень много знали о родах и явно не хотели принимать в них участие.
Когда они подъехали к хижине, в ней уже приветливо горел огонь. Ботолф внес Саксан внутрь, и она увидела, что мужчины сделали эту развалюху по возможности уютной, найдя сухой уголок и постелив там мягкий тюфяк. Она легла и посмотрела на мужа, троих рыцарей и четверых братьев, которые глядели на нее с нескрываемым ужасом. Они будут бесполезны, решила она. Ей придется быть не только роженицей, но и собственной повивальной бабкой.
– Мне понадобится горячая вода, – сказала Саксан и чуть не засмеялась, когда все четыре брата бросились исполнять приказание.
– Надо помочь им, – предложил Роджер Весли и Талботу, отправляясь с Тоддами.
