Дальше системы видеонаблюдения не заглядывали. Сломались или были обесточены. Да и люди больше не появлялись там, где они были установлены. И поэтому в самом конце образовательного видео шли картинки того прошлого, что мы потеряли.
Величественные города, где здания из стали и стекла взмывали к небесам, подобно множеству вавилонских башен. Огромные космические корабли, пересекающие тьму космоса. Сады в пониженной гравитации лунных поселений. Терраформированный Марс. Парящие над поверхностью Венеры жилые модули. Кольцо вокруг Цереры, внутри которого жили люди. Все, чего наша цивилизация достигла и чего лишилась.
Затем изображение перед внутренним взором Стефана сделалось статичным, показывая застывший посреди тьмы светящийся крест. Голос диктора перешел к тому, как несколько выживших и сохранивших веру во времена Темных веков священников обнаружили, что способны изгонять демонов и закрывать Разломы. Причем так закрывать, чтобы в месте, очищенном от скверны, они впредь никогда не открывались. О том, как они тайно собирали единомышленников, создавали первые безопасные поселения, вооружали первых Стражей оружием прошлого.
Голос рассказывал о подвигах веры, которые совершили первые Святые Воины, об их жертве – почти все они погибли в сражениях с демонами, и о надежде, которую они подарили человечеству. Крохотные ростки жизни, взламывающие окаменевшую от горя, крови и страха землю – вот кем они были.
Видео ничего не говорило о том, как Церкви удалось это сделать. Подобное считалось тайной и оберегалось с невероятным тщанием. Мирянам, да и низшим чинам, вроде нас со Стефаном, достаточно было такого объяснения – вера и оружие. К тому же по большому счету так и было.
Потом стих голос, погас крест, и наступила тишина, которую нарушал только глухой вой. Стефан плакал. Текли слезы из его закрытых глаз. Сдавленные рыдания душили грудь. В горле стоял ком, а нос был заложен. Все это я фиксировал датчиками медбота, активировав его на всякий случай, – вдруг понадобится дать мальчишке успокоительное. В училищах видео показывали под присмотром медиков – слишком уж яркие образы оно демонстрировало. Полагаю, я был первым наставителем, который решил дать своему воспитаннику представление о реальной истории нашего вида в полевых условиях.
Я не мешал Стефану. Не успокаивал его и не ободрял. Он должен понять и прочувствовать все, что произошло триста лет назад. Избавиться от своих детских воззрений на прошлое, чтобы затем восстать и работать на будущее. Чтобы оно было.
Жестоко? Да. Но мир жесток. И в нем очень непросто выжить. Особенно когда оказался за пределами общины.
Понимая, что образовательный ролик полон пробелов, я ждал его вопросов. И дождался их спустя девять минут.
– Они были такими сильными… – подавив очередной всхлип, произнес Стефан.
– Да.
– Почему они не сражались?
– Они разучились. Их жизнь была похожа на рай, все, что они могли придумать, можно было получить просто так или за деньги. Они разучились бороться и застыли в своем счастье, как муха в меду. Только представь – вся Солнечная система, все ее ресурсы и возможности работали лишь на то, чтобы они вкусно ели, развлекались и придумывали новые способы удивить друг друга. Они перестали быть людьми задолго до того, как демоны сделали их скотом.
– Но у них было оружие!
– Человек – оружие. Его вера – и щит, и меч. Остальное – лишь технические приспособления. С ними может быть проще и легче, но без основы, без стержня, они не более чем холодное железо. Знаешь ведь, как в Священном Писании зовется человек? Душа живая. Их души были мертвы до того, как слуги Сатаны погубили вместилища.
Стефан молчал. Всхлипывал все реже и реже. А потом уснул. На это я и рассчитывал. Детская психика и ее защитные механизмы, хвала Создателю. А еще он так и не спросил, как случилось, что демоны вдруг вышли из преисподней и обрушились на человечество. Еще спросит, конечно. Только вот однозначного ответа на его вопрос я дать не смогу. Да и никто не сможет. Мнений на сей счет, естественно, очень много, но вот с фактами – не очень. Ассамблея многое смогла восстановить, но далеко не все.
Он спал, а я охранял его сон. Слушал звуки ночного леса через немногочисленные датчики и размышлял. Не о том, что делать дальше – это был решенный вопрос. О прошлом. О том, как свет двадцать седьмого века сменился Темными веками, о которых мы почти ничего не помним. И о том, удастся ли нам когда-нибудь вернуть Землю себе.
Сейчас Ассамблея контролировала и могла назвать спокойными только территории Восточной Европы. Там люди жили в относительной безопасности, там уже более семидесяти лет не открывался ни один Разлом, а рожденные там дети считали демонов сказками, которыми матери пугают, добиваясь послушания. В кресте четырех епархий – Питерской, Киевской, Нижегородской и Гданьской – общинники по-прежнему посыпали солью дверные пороги и кропили окна святой водой, но больше по привычке, чем реально опасаясь появления инфернальных тварей.
Только московская зона – сам древний, лежащий в руинах, мегаполис и его окрестности – по-прежнему являлась опасной землей. Слишком много зла там было совершено, слишком много пролилось крови. И слишком сильны были закрепившиеся там Темные Слуги. Но придет и их час.
За пределами же четырех епархий и того, что находилось внутри их границ, как и раньше, располагались охотничьи угодья демонов. Ближе к Кресту – поменьше, дальше – больше. На Сибирь Ассамблея уже нацелилась, выстроила редкую цепочку стационарных постов и почти безопасных поселений, вроде Синих Глин, но работы предстояло еще очень много. Нужно было не только запечатать все открытые Темными Слугами Врата, но и очистить саму землю, чтобы сделать невозможным появление Разломов. Восстанавливать всегда сложнее и дольше, чем терять.
Я настолько погрузился в эти свои думы, что только ветка, хрустнувшая под чьей-то ногой метрах в пятидесяти от нашей стоянки, вернула меня в реальность. В доли секунды проанализировав звук, направление, силу ветра и температуру, я пришел к выводу, что к нам движутся два человека. Через несколько секунд, подняв в воздух заряжавшийся дрон, я уже видел их. Они крались к нам, четко зная при этом, где находится лагерь.
Мальчишка и трех часов не проспал. Жаль его будить, но не умирать же ему по причине моей сердобольности. Сиреной вырвал его из забытья, тут же заговорил:
– Тихо. Ничего не говори, не спрашивай. Тридцать метров к северу от тебя – не туда смотришь, левее! – два человека. Идут скрытно, где мы находимся, скорее всего, знают. Возможно, разведчики сектантов, смогли пройти по следу. Или кто-то из Темных поисковую магию задействовал. Не двигайся, просто повернись так, чтобы квач достать. Жди моего сигнала.
К чести Стефана, он не задал ни одного вопроса. Только кивнул и, немного переигрывая, зевнул. Потом поворхался, в результате чего ладонь оказалась прямо на рукояти лежащего рядом оружия.
– Я сейчас активирую ночное зрение. Шагов на двадцать будешь видеть все как днем, только без цветов. С непривычки может затошнить – сдержись, Христа ради.
