После «профилактической» беседы с Селивановским, он вызвал к себе в кабинет его начальника, комиссара госбезопасности 3-го ранга В. С. Абакумова. Начальник военной контрразведки — Управления Особого отдела НКВД СССР — прибыл к своему шефу без тени страха. Высокий и стройный красавец по-уставному поприветствовал своего начальника и вдруг ощутил почти пулеметный обстрел вопросами.
— Ты знал что-либо о телеграмме Селивановского хозяину?
— Нет, он мне не докладывал, — спокойно ответил Виктор Семенович.
— Работнички… не руководите своими подчиненными. Ни хрена поэтому не знаете жизни коллективов.
— Доклады с фронтов получаю систематически и докладываю их содержание Верховному и вам.
После этих слов у Берии на скулах забегали желваки. Он переживал от того, что Абакумов, ставший одним из замов наркома обороны, стал частым гостем в кабинете Верховного. Он просто завидовал молодому оперативнику, в руках которого было грозное и невидимое оружие против вермахта и его спецслужб — армейская контрразведка.
— А по существу обстановки что скажешь?
— Не воспринимается в войсках генерал Гордов. Поспешил Тимошенко. Тандемы часто бывают неудачными.
— Это еще надо проверить… Член Военного совета Никита Сергеевич ничего настораживающего на Сталинградском фронте при недавней встрече мне не говорил.
— Ко мне другая информация поступала. Я вам докладывал…
— Значит, хреново докладывал, что я не среагировал, — снова стал заводиться главный энкавэдэшник, вынужденный завершить беседу двумя короткими словами:
— Вы свободны!..
Дело в том, что, как говорилось выше, до 19 апреля 1943 года — дня образования Смерша — особые отделы входили в состав НКВД. И они, естественно, подчинялись наркому внутренних дел СССР Лаврентию Павловичу Берии.
* * *
Но Сталин не был бы Сталиным, если бы не пользовался принципом «доверяй, но проверяй». На следующий день он вызвал в Кремль Абакумова…
Вопреки позициям Хрущева и Берии, телеграмма Селивановского достигла цели — попала, как говорится, в десятку. Абакумов знал, что Гордова назначил сам Сталин по рекомендации Тимошенко, а поэтому поначалу осторожно относился к информации своего подчиненного. И все же в конце июля 1942 года намеревался доложить о взрывоопасной обстановке в войсках в связи с поведением Гордова. Но случилось то, что случилось.
Телеграмма сделала свое нужное и полезное для войск фронта дело. Уже на следующий день после доклада Селивановского в Ставке был издан назревший приказ № 227 под названием «Ни шагу назад», содержание которого приведено ниже.
Сталин среагировал в своем характере:
— Товарищ Абакумов, в таком случае, поезжайте с комиссией от моего имени в Сталинград и разберитесь там. Переговорите с командирами и политработниками, подключите свои возможности, хотя то, что нам доложил Селивановский, очень меня насторожило. Ставке, как вы понимаете, нужна правда, и только правда. Сами понимаете, как говорят, душой измерь, умом проверь, тогда и верь. Вам я доверяю установить истинную причину фронтовой грызни. С другой стоны посмотрите, нет ли опасности разрушения принципа единоначалия.
Сталин замолчал, попыхтел притушенной трубкой. Потом принялся раскуривать ее, пока не показались две струйки сизого дыма, и добавил:
— Имейте в виду — операция секретная.
— Ясно, товарищ Сталин, — отчеканил Абакумов и подумал: «Задание ответственное… надо его выполнить как можно более объективно».
Но Сталин имел обыкновение перепроверять информацию. Для этого у него была масса возможностей. Он с чисто психологической точки зрения считал, что во всех делах полезно разумное недоверие. И в то же время вождь хорошо знал наказ Демокрита по этой теме: не относись ко всем с недоверием, но будь со всеми осторожен и тверд.
Параллельно с комиссией Абакумова 12 августа 1942 года он послал на Сталинградский фронт и группу военных во главе с начальником Генштаба А. М. Василевским, практически никогда не заискивавшим перед вождем. И вот, когда по возвращении этих двух комиссий в Москву он свел информацию воедино, стало ясно — Василия Николаевича Гордова надо непременно и срочно менять. От напряженной обстановки у него возник нервный срыв. В Сталинграде нужно было иметь стальные нервы или не иметь никаких. Его назначили заместителем командующего фронтом.
Новым командующим Сталинградским фронтом стал генерал-полковник А. И. Еременко при старом члене Военного совета фронта Н. С. Хрущеве. Они вызвали на беседу Чуйкова.
Вспоминает В. И. Чуйков:
«Мне объявили, что меня назначают командующим 62-й армией и поставили задачи. Смысл установок сводился к следующему. Немцы решили любой ценой взять город. Отдать Сталинград фашистам невозможно, отступать дальше нельзя и некуда. Командарм 62-й армии генерал Лопатин считает, что его армия город не удержит.
Наконец командующий фронтом спросил:
— Как вы, товарищ Чуйков, понимаете задачу?
Я не ожидал, что мне придется отвечать на такой вопрос, но и раздумывать долго не приходилось: все было ясно и понятно само собой. И тут же ответил:
— Город мы отдать врагу не можем, он нам, всему советскому народу, очень дорог. Сдача его подорвала бы моральный дух народа. Будут приняты все меры, чтобы город не сдать… Я приму все меры к удержанию города и клянусь, оттуда не уйду. Мы отстоим город или там погибнем.
Командующий и член Военного совета сказали, что задачу я понимаю правильно».
* * *
Это все общеизвестные факты, но автор решил остановиться на роли Абакумова при этой поездке и беседе со многими военными — офицерами и генералами. В том числе и с генералом Гордовым. Нашлось время пообщаться и со своими подчиненными. Был разговор также и с Чуйковым, который в беседе привел ряд фактов, свидетельствующих о бестактности и упрямстве Гордова, а также о его частых непродуманных решениях, которые могли обернуться поражением наших войск и большой кровью.
Заглянул он, естественно, и в Особый отдел фронта. Начальник Отдела Николай Николаевич Селивановский доложил Виктору Семеновичу о проделанной работе за месяц. Результаты были впечатляющими. Эту справку Абакумов забрал с собой для доклада Сталину.
Надо сказать, что август был «урожайным» для особистов Селивановского.
Так, в конце августа в штаб Сталинградского фронта была передана перехваченная военными контрразведчиками радиограмма, направленная командованием 4-й танковой армии противника под командованием генерала Германа Гота в свою ставку:
«4-я танковая армия имеет задачу к 1 сентября соединиться с 6-й армией, а затем войти в Сталинград. По обстановке видно, что в захвате Сталинграда примет участие лишь часть войск 6-го армейского корпуса румын, остальные же войска корпуса будут прикрывать правый фланг южнее Сталинграда».
