«Иван Александрович, а мы причем?! Ваши свидетельские показания не понравились инстанции. Вот и арестовали!»
Инстанция — это Сталин, правильно решил Чернов. Его арестовали потому, что он отказался лгать на Абакумова.
Чернов воспоминал:
«Как-то раз привели меня к Рюмину. Он и спрашивает:
— Вы, Чернов, неглупый человек, должны понять, что ваша участь предрешена. Выкладывайте все, что знаете. Вам так и так никуда не деться. Не будете давать показания, вынесут вас ногами вперед. Мелкие факты нам не нужны — говорите о том, как Абакумов готовился захватить власть!»
Арестовали Чернова, чтобы превратить его в лжесвидетеля. Знала это прокуратура? Да, знала!
А дальше Сыромятников продолжил:
— Хорошо… Рюмина расстреляли, но подобным образом допрашивал невиновных, преследуя целью фальсификацию дел, и сам Генеральный прокурор Р. А. Руденко.
Не он ли вместе с Хрущевым снимали в 1956 году героя Тегерана генерал-майора Н. Г. Кравченко с должности начальника Особого отдела КГБ при СМ СССР по Прикарпатскому военному округу, спасшего в 1943 году жизни «большой тройке» — Сталину, Рузвельту и Черчилю. Гитлер вместе с террористами Скорцени готовили операцию «Длинный прыжок». Кравченко тогда был в звании подполковника Смерш. Уволили порядочного человека, лишив 50 % пенсии и квартиры. Автор подробно эту проблему изложил в своих книгах «Смерш в Тегеране» и «Он спас Сталина».
Хрущев прямо заявил Руденко:
— Вышвырни со службы любимца Сталина.
И Руденко взял под козырек и дал команду окружному прокурору «накопать» на фронтовика-героя. И накопали — напраслину!
А вот воспоминания на эту тему П. А. Судоплатова:
«Допрашивали меня Руденко и полковник юстиции Цареградский. Руденко грубым тоном объявил мне, что я арестован как активный участник заговора Берии, целью которого был захват власти, что я доверенное лицо и сообщник Берии в тайных сделках с иностранными державами против интересов советского государства. Затем назвал меня организатором ряда террористических актов против личных врагов Берии и что я планировал теракты против руководителей советского государства.
Партия и правительство предлагает вам сотрудничать с нами в разоблачении преступных действий Берии, и от того, как вы поможете нам, зависит ваша судьба. Если вы откажитесь сотрудничать с нами, то мы уничтожим не только вас, но и всю вашу семью».
И Сыромятников задает вопрос: чем же отличается Руденко от Рюмина? Если и есть отличие, то только в худшую сторону. Рюмин угрожал уничтожить Чернова, а Руденко не только Судоплатова, но и всю его семью.
Приписывать Абакумову цель опорочить Молотова несерьезно, дело на жену Молотова Полину Жемчужину создано лично Сталиным и велось по его сценариям. Сама супруга Молотова понимала ситуацию, которую не в состоянии были понять прокуроры — боялись защитить закон. Когда после освобождения Жемчужиной ей предложили подать заявление на одного из следователей, допрашивавших ее, она категорически отказалась, понимая, что следователи такие же жертвы Сталина и его окружения, как и она сама.
Колесница обвинений…
Первое обвинение отбрасывается, второе задевает, третье ранит, а четвертое убивает.
Франсуа Вольтер
Под конец политической и физической жизни Сталина и в начале руководства страной его приемником Хрущевым по Советской России прогрохотала колесница обвинений в мыслимых и не мыслимых грехах Абакумова, его заместителей, оперативников и многих других граждан.
Первичное, грозное обвинение было сформулировано Постановлением ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года:
«…В ноябре 1950 года был арестован еврейский националист, проявивший резко враждебное отношение к советской власти, врач Этингер. При допросе старшим следователем МГБ СССР т. Рюминым Этингер без какого-либо нажима признал, что при лечении т. Щербакова Александра Сергеевича (генерал-полковник, первый секретарь Московского обкома ВКП(б) — Прим. авт.) имел террористические намерения в отношении него и практически принял все меры к тому, чтобы сократить ему жизнь.
ЦК ВКП(б) считает это показание Этингера заслуживающим серьезного внимания, среди врачей несомненно существует законспирированная группа лиц, стремящаяся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства.
Однако министр госбезопасности Абакумов, получив показания Этингера о его террористической деятельности, заявил, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри и прекратил дальнейшее следствие по делу.
Таким образом, погасив дело Этингера, Абакумов помешал ЦК выявить безусловно существующую законспирированную группу врачей, выполнявшую задания иностранных агентов по террористической деятельности против руководителей партии и правительства».
Кто же были авторы этого постановления? Ими оказались Г. М. Маленков и Л. П. Берия. Они возглавляли Комиссию Политбюро по проверке заявлений Рюмина. Оба они были заинтересованы в том, чтобы убрать В. С. Абакумова, как излишне осведомленного об их причастности к массовым незаконным репрессиям. Другая цель — восстановить этим доверие И. В. Сталина.
Этингер не мог «сократить жизнь Щербакова» без участия Виноградова — последнего лечащего врача Сталина, посчитали они. Вслед за арестом Абакумова арестуют и Виноградова. Не выдержав пыток, он подпишет «признательные» показания в протоколе. Постановление подписал и Хрущев.
2 ноября 1952 года колесница обвинений понеслась дальше. Рюмин подготовил постановление, в котором обвиняет Абакумова во вредительстве, соучастии в терроре и создании контрреволюционной организации: «…вынашивал изменнические намерения и, стремясь к захвату высшей власти в стране, сколотил в МГБ СССР преступную группу из еврейских националистов…».
Сразу же после смерти Сталина Берия прекращает дело о «заговоре» еврейских националистов. Всех участников, в их числе большую группу работников МГБ, освобождают. Обвинения в адрес Абакумова «рассыпались». Казалось, что и Абакумов вместе со своими семью заместителями подлежат освобождению, но этого не произошло. Не для того Берия вместе с Маленковым сажал чекистов.
12 марта 1953 года на совещании у себя в кабинете Берия заявляет, что хотя обвинения Абакумова и его аппарата в заговоре несостоятельны, он и его конкретные заместители будут нести ответственность за создание дел на «авиаторов», жену Молотова Полину Жемчужную и уничтожение Михоэлса. Через 3 недели, убедившись в непричастности лично Абакумова к уничтожению еврейского националиста Михоэлса, это обвинение с Абакумова Берия снимает. А вот по делу на «авиаторов» оперативно-технические и следственные мероприятия продолжаются.
Но вмешивается Хрущев, который поднимает вопрос о существовании все же заговора с участием Абакумова. Никита Сергеевич добавляет, что в работе по делам «авиаторов» и Жемчужиной, подчиненной Абакумову, следственной частью по особо важным делам отмечались некоторые нарушения соцзаконности: нарушения нормального сна подследственных, низкая температура в камерах, что было несопоставимо с круглосуточным пребыванием Абакумова в кандалах и холодильниках.
