— Он — неуч, замахнулся на вашу безопасность, товарищ Сталин, на единство нашей партию и целостность советского государства. Он — враг народа, — тихо щебетал лукавый царедворец.
Берия кивал в знак согласия, а потом вывалил:
— Товарищ Сталин, все дела, проводимые нами по особо опасным преступлениям с суровыми приговорами, Абакумов взвалил на ЦК и на вас лично.
Сталин встал со стула и прошелся в мягких хромовых чувяках мимо Маленкова и Берии с трубкой в руке. Потом остановился и задал неудобный вопрос обоим.
— А пачему об этом перерождении таварища Абакумова вы не докладывали раньше? А вот коммунист подполковник Рюмин оказался на высоте. Среагировал!
— ???
— Вы свободны.
Он подошел к столу, удобно усадил отяжелевшее из-за возраста тело на стул, отодвинул подальше от себя кипу бумаг и снова взял письмо Рюмина в руки. Пробежал еще раз внимательно по строчкам рюминского пасквиля… Тяжело вздохнул. И ему почему-то вспомнились слова, сказанные в беседе с немецким евреем-писателем Леоном Фейхтвангером в 1937 году, когда он резонно заметил, что среди тех, кто громче других восхваляет меня, могут быть злейшие враги Сталина.
Он не ошибся — в их число история записала Хрущева, Маленкова, Берию и даже Жукова, который хоть и любил резать правду матку в глаза, но после смерти вождя в угоду нового хозяина Кремля пытался ему помочь в некотором очернении роли Верховного в войне. Тем самым он лишний раз хотел выделить себя. Это его не красило, война и так его выделила в отряд великих полководцев СССР.
Вот почему Хрущев заявлял, что Сталин воевал по глобусу и никаких десяти сталинских ударов не существовало. Как не назови — они были. И были полководцы вровень с Жуковым. Недаром Сталин называл Рокоссовского «советским Суворовым».
Когда на одном из банкетов после смерти вождя нетрезвый Н. С. Хрущев подошел к маршалу и почти в приказном порядке потребовал (просьбы там не было) написать пасквиль на Верховного, К. К. Рокоссовский ответил:
— Иосиф Виссарионович для меня святой!
На следующий день Константин Константинович, придя на службу — он находился в то время на должности заместителя министра обороны — обнаружил на своей двери табличку: «Москаленко К. С.».
Месть? Да!
До этого дня, с 1949-го по 1956 год Рокоссовский был министром Национальной обороны Польской Народной Республики (ПНР). На этой должности ему было присвоено звание Маршал Польши. Видному военному контрразведчику генерал-лейтенанту Н. И. Железникову, верному другу маршала, К. К. Рокоссовский признавался:
«Я самый несчастный Маршал Советского Союза. В России меня считали поляком, а в Польше — русским. Я должен был брать Берлин, я был ближе всех. Но позвонил Сталин и говорит: «Берлин будет брать Жуков». Я спросил, за что такая немилость? Сталин ответил: «Не немилость, это — политика».
Жизненный мир человека создан в белом исполнении, мы сами его раскрашиваем. Но нередко наши недоброжелатели добавляют ему черные тона. Жизнь у каждого своя. Но часто от того, что не получилось или получилось коряво, ошибочно, ущербно, могут пострадать и нередко страдают окружающие нас люди. Поэтому каждому, особенно из высоких чиновников, надо делать как можно меньше ошибок и принимать взвешенные решения. Их ошибки могут страшно гипертрофироваться и ущемлять людей.
* * *
В период с 1944-го по 1947 год на Украине в результате «судебной ошибки» были необоснованно осуждены по подозрению в принадлежности к немецкой разведке более ста юношей-одногодок Снигиревского и Николаевского районов Николаевской области.
Весной 1944 года эти школьники старших классов были насильственно мобилизованы немецкими властями на земляные работы в батальон аэродромного обслуживания с подпиской о неразглашении увиденного на аэродроме. При первой возможности они эти работы покинули и разбежались. С освобождением Николаевской области все они были призваны в части Красной армии.
Следователь военной прокуратуры, ведший дело на 2 агентов немецкой разведки, завербованных из числа призванных на земляные работы, в протоколе допроса превратил батальон аэродромного обслуживания в разведывательный орган Абвера. В таком качестве все они были объявлены во всесоюзный розыск, разысканы, арестованы и осуждены Военным трибуналом.
Сколько не обращались необоснованно осужденные, их родители и парторганы Николаевской области с ходатайством пересмотреть их дела, из органов прокуратуры заявителям каждый раз поступал трафаретный ответ: «Осуждены правильно… дело пересмотру не подлежит». Н. С. Хрущев суть материалов прекрасно знал, но и пальцем не повел, чтобы дать ход реабилитации юношей и девушек Николаевщины.
Только с фальсификаторов за это никто не спросил…
* * *
21 августа 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР был осужден заочно к ВМН командующий 28-й армией генерал-лейтенант В. Я. Качалов по обвинению в измене Родине. Осужден генерал был необоснованно. Приговор связали не с фактическими данными, а с приказом Сталина № 270 от 16 августа 1941 года «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия». В одном и пунктов приказа говорилось:
«…Командующий 28-й армией генерал-лейтенант, находясь со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам… Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу».
Этот пункт появился в приказе в результате лживой информации одного из организаторов массовых репрессий в РККА, члена Военного совета Западного фронта Л. З. Мехлиса. Объективными данными, подтверждающими факт измены командарма Качалова, Мехлис не располагал. Это был его собственный домысел. Член Военного совета армии и начальник политического отдела возможность измены Качалова не допускали. Мехлис же обозвал их «политическими слепцами».
На самом деле 4 августа 1941 года Качалов огнем танка пытался поддержать дрогнувшую пехоту. Прямое попадание тяжелого снаряда в танк — Качалов и экипаж танка гибнут.
Командир немецкого 9-го армейского корпуса генерал пехоты Герман Гейер вспоминал:
«На месте я смог убедиться своими глазами, насколько ожесточенными были бои под Ермолино 4 и ночью на 5 августа. Здесь осталось множество сгоревших и брошенных танков. В одном из них мы нашли убитого русского командующего…»
После этого он через переводчика объясняет жителям деревни Старинка:
— Это ваш храбрый командующий армией, похороните его, как положено…
Кстати, при проведении Ельнинской наступательной операции нашими войсками были захвачены штабные документы 9-го армейского корпуса. В одном из них сообщалось о гибели генерала Качалова в боях за деревню Старинка. Таким образом, к моменту суда над советским генералом ряд высокопоставленных командующих знали о гибели и невиновности Качалова, но ничего не предприняли, чтобы предупредить скорый и неправый суд. В 1943 году среди военнослужащих фронтов, особенно офицеров и генералов, утверждается мнение, что командарм погиб. Это угрожало карьере лукавого царедворца Мехлиса.
