«Заключенный № 15 еле стоит на ногах, передвигается с посторонней помощью, жалуется на боли в сердце, слабость. По состоянию здоровья нуждается в переводе из карцера в камеру».
В апреле 1952 года он попросил у следователя бумагу и карандаш.
— Зачем они тебе?..
— Напишу письмо товарищу Берия и… Маленкову, — ответил Абакумов, цепко впившись взглядом в недавнего своего подчиненного, ставшего по воле рока его палачом.
Написал откровенно в надежде на положительную реакцию:
«Меня привели в так называемый карцер, а на деле, как потом оказалось, это была холодильная камера с трубопроводной установкой, без окон, совершенно пустая, размером в 2 метра. В этом страшилище, без воздуха, без питания (давали кусок хлеба и 2 кружки воды в день) я провел 8 суток. Установка включалась, холод все время усиливался. Я много раз впадал в беспамятство. Такого зверства я никогда не видел и о наличии в Лефортово таких холодильников не знал. Этот каменный мешок может дать смерть, увечье и страшный недуг. Это чуть не кончилось смертью — меня чудом отходили и положили в санчасть, впрыснув сердечные препараты и положив под ноги резиновые пузыри с горячей водой…»
При всем уважении к Абакумову за мужество и порядочность, не оклеветавшего ни одного из своих подчиненных во время нечеловеческих пыток, он не мог не знать о фактах физического надругательства над личностью, в том числе невинно арестованных. Страж закона Генпрокурор СССР Роман Руденко вспоминал:
— Я не хочу расшифровывать некоторые формы пыток с тем, чтобы не унижать достоинство тех лиц, к которым они применялись.
«Расшифровал» одну из них бывший председатель Верховного суда СССР Владимир Теребилов:
— Допрашиваемого раздевали и сажали на ножку перевернутой табуретки с тем, чтобы она попала в прямую кишку…
И возникает вопрос: «Почему же блюстители законности молчали, видя эти нарушения человечности? Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации. Ей нужен лишь повод и она вступает в силу и наслаждается процессом издевательства над слабым. Как говорил кто-то из великих людей — отвращение к кровопролитию нужно иметь в крови…
Заканчивающееся следствие над буквально обезображенным шефом всемогущих Смерша и МГБ наконец-то перетекло в судилище, где по определению не было пыток, но ожидался по тем временам суровый вердикт. Другого не могло быть — Хрущев обиды помнил…
Судилище
Идея судебного процесса заключается в том, что если заставить двух лжецов разоблачать друг друга, правда выплывет наружу.
Бернард Шоу
Судейская поговорка гласит — врет, как очевидец.
Несколько слов о том «шемякином» суде, устроенном по указанию Хрущева. «Шемякин суд» — это древнерусское сказочно-сатирическое повествование о неправедном судье Шемяке, литературный памятник неправды в последние времена уделов. Зачастую он бездоказательно связывается с именем Великого князя Московского Дмитрия Шемяки. Но не будем влезать в историческое густолесье. У нас тема несколько другая и более конкретная.
В процессе суда над Абакумовым преступления, совершенные Сталиным, Маленковым, Берией, Хрущевым, Булганиным и другими высокими партийными чиновниками, были переложены на Абакумова, а сам процесс стал цепью фальсификаций.
В ходе «открытого» судебного заседания выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР председательствующим членами генерал-лейтенантом юстиции Е. Л. Зейдиным, членами — генерал-майором юстиции В. В. Сюльдиным и полковником юстиции В. В. Борисоглебским с позиции сегодняшних дней были грубо нарушены все существовавшие в тот период нормы судебного производства.
На суде Абакумовым был заявлен ряд ходатайств:
— приобщить к делу постановление директивных органов о расследовании преступлений Кузнецова, Вознесенского, Попкова и других;
— вызвать в суд в качестве свидетеля бывшего первого заместителя министра государственной безопасности С. М. Огольцова, который непосредственно курировал Следственную часть по особо важным делам;
— рассмотреть в судебном заседании факты применения к нему мер физического воздействия в период предварительного следствия;
— занести в протокол судебного заседания, что на следствии ему не разрешали писать заявление в Президиум ЦК КПСС…
Абакумов убедительно обосновывал эти и другие внесенные им ходатайства, в противном случае, как он заявлял, суд не сможет установить действительные обстоятельства, в которых он, Абакумов, принимал те или иные решения. Например, арестовывал ли он каких-то людей по собственной инициативе или выполнял приказы руководителей партии и государства…»
Как же реагировал на эти обоснованные и законные ходатайства суд? Государственный обвинитель Генеральный прокурор Р. А. Руденко заявил:
«Я считаю, что большинство ходатайств, заявленных подсудимым Абакумовым, несостоятельны и удовлетворению не подлежат».
Что касается судей, то они умудрились эти ходатайства на предмет их удовлетворения или отказа просто не рассматривать. Что касается ходатайств других подсудимых, то и их суд «не заметил».
Любой суд в цивилизованном государстве должен основываться на законе. А по закону в это время смертная казнь была отменена, однако суд, игнорируя закон, приговаривает Абакумова и трех его коллег к ВМН — расстрелу.
Задача суда исследовать доказательства вины подсудимых. Однако суд и не пытался провести объективное расследование. Начальника секретариата МГБ СССР полковника Чернова обвинили, что он якобы корректировал протоколы допроса. Он на суде заявил, что вынужден был на следствии оговорить себя после трехмесячных истязаний:
«…Крепко наседали они, требуя разоблачить заговор Абакумова, а потом круто изменили тактику. Решили сперва меня замарать с головы до ног, чтобы не на что было надеяться. Признавайся, говорят, что составлял фальсификационные письма «авиаторов» к вождю народа! Я — ни в какую, не было этого и все, хоть режьте на куски… Несколько дней я держался, а потом…
Был у них отработан садистский прием — перевернут тебя на спину, снимут брюки и давай хлестать сыромятной плетью. Боль невыразимая, особенно, если бьют с оттяжкой. После такой пытки я графин воды выпивал, жажда была — все внутри полыхало. Тут подпишешь даже то, что придушил собственную маму годика за 3 до своего рождения…»
Руденко знал, что именно так и было, тем не менее, предложил меру наказания Чернову 25 лет тюремного заключения. Это была элементарная фальсификация. Ответ прост: если у Абакумова не будет соучастников — дело рассыплется. Ему же троицей в лице Берии, Маленкова и Хрущева поручено подвести Абакумова под «вышку». Что не сделаешь в угоду Хрущеву и Маленкову (Берии уже не было), но к делу подключился Булганин. Реальный ход суда скрывался от общественности с пояснением, что протокол судебного заседания велся как секретный документ. В СМИ сообщалось, что все виновные якобы полностью признались в совершенных ими преступлениях. В таких условиях одна фальсификация шла за другой. Руденко иезуитски выгораживал высокопоставленных особ, на которых лежала главная вина в создании «Ленинградского дела».
