Финны хотели присоединить к себе всю Восточную Карелию, но со стороны России поступил отказ из-за проходящей по данной территории Мурманской железной дороги. Финляндия же передавала России «территорию форта Ино, расположенную на побережье Финского залива, и обеспечивает необходимый транзит к этому форту». «Платежи, вытекающие из отчуждения вышеупомянутой территории» должны были определяться особой Российско-Финляндской согласительной комиссией. Особенно интересным был параграф 18 договора, где писалось: «Разногласия, возникающие при составлении вышеупомянутых подробных соглашений и при толковании настоящего договора и заключенных в его развитие подробных соглашений, а равно и случаи нарушения статей договора и соглашений передаются на разрешение третейского суда, председатель коего назначается правлением шведской левой социал-демократической партии, если позже не будет условлено иначе»
[36]. При этом на одном из участков прохождения границы она была изменена в пользу СНУ. Финны хотели получить часть Мотовского залива, и Ленин заявил, что «если финские товарищи так упорно требуют, чтобы граница проходила так, как говорится в их проекте, то пусть так и будет»
[37]. Поэтому в итоге граница проходила через Мотовский залив и Рыбачий Нос, а не огибая его, как того хотела советская сторона.
Таким образом, была установлена новая линия границы между социалистической Финляндией и Россией, которая в дальнейшем могла быть изменена. Именно этот договор, нигде официально не зафиксированный, стал после поражения красных причиной и правовым обоснованием для вторжения отрядов белофиннов в Петсамо – ведь эта территория, по их мнению, была передана Финляндии.
9 марта договор был ратифицирован СНУ, однако он вступал в силу не с момента ратификации, а после подписания договора представителями обеих сторон. Тем самым нарушалось международное право, и это может говорить об определенной фиктивности данного договора. Несмотря на интернационалистические позиции, большевики, однако, соблюдали нормы международного права, ибо Брест-Литовский мирный договор с Германией вступал в силу после его ратификации IV Всероссийским съездом Советов.
Эдвард Гюллинг уже в 1928 году вспоминал интересный случай о подписании договора: «В заключении договора говорилось, что все подписавшиеся заверяют свои подписи печатями. Когда стали подписывать, выяснилось, что, кроме меня, захватившего с собой печать из Хельсинки, ни у кого печати при себе не было. Дело все же уладили. Токой смастерил себе печать из пробки, а русские товарищи приложили печать Совета Народных Комиссаров, подкрепленную подписями управляющего делами Совнаркома Бонч-Бруевича и секретаря Совнаркома Горбунова»
[38].
Этот договор, во многом показавший желание и красных финнов на построение «Великой Финляндии» – государства, в которое входили бы все территории, на которых проживали финно-угорские народы (в первую очередь Эстония, сама Финляндия и Восточная Карелия), а также ставший впоследствии причиной частых рейдов белофиннов, желающих отторжения от России Петсамо
[39], стал первым и единственным международным договором в истории СНУ. Именно там было официально закреплено наименование «Финляндская социалистическая республика», которое в дальнейшем постоянно использовалось в советской пропагандистской и исторической литературе. К тому же, некоторые члены СНУ были не согласны на такое наименование. Гюллинг вспоминал: «Республика Финляндия» в качестве договаривающихся сторон, и последнюю по предложению Ленина переименовали в «Финляндскую Социалистическую Рабочую Республику». Мы, представители Финляндии, вначале согласились на это не без колебаний, так как не имели на это санкции от Совета народных уполномоченных. Когда мы вернулись в Хельсинки, депутаты выразили некоторое сомнение по поводу этого переименования, так как оно не соответствовало новой форме правительства, которую как раз в то время готовили и утвердили несколько позже. Несомненно, что изменение названия способствовало тому, что договор и по всем внешним параметрам логически стал бы «договором между Финляндской и Российской социалистическими республиками», и по-настоящему свидетельствовал о «дружбе и братстве этих двух свободных республик»
[40].
Стоит отметить, что во время дискуссий «советским участникам досаждало отсутствие интернационализма среди финляндских представителей, которые очень любили защищать финляндские национальные интересы»
[41]. Это действительно проявлялось в ходе переговоров. Красные финны хотели присоединить к Финляндии часть мурманского побережья, в это же время советская сторона хотела заполучить часть Карельского перешейка, предлагая финнам взамен часть Кольского полуострова. Однако финны на это не согласились, и в окончательном варианте договора не было ни слова о передаче дачной местности на перешейке РСФСР.
Несоциалистическая политика СНУ и ее причины
Человеку, понимающему значение слова «социализм» и хоть как-то знакомому с теорией марксизма, покажется очевидным, что социалистических преобразований СНУ толком и не осуществил, а проект конституции явно не был проектом конституции государства победившей диктатуры пролетариата. То есть финские красные, если можно так выразиться, оказались «розовыми» – дальше буржуазно-демократической республики они не пошли. Конечно, некоторые преобразования имели оттенок социалистических, как то: введение прогрессивной шкалы налогообложения, частичная национализация промышленности и банковского сектора, возможность снятия с должности любого чиновника в любой момент. Но в целом финские коммунисты явно не стремились строить государство, которое должно было, согласно марксистским теоретическим положениям, постепенно отмирать и приближать общество к коммунизму.
