- Цель оправдывает средства, Василисушка. Я в выигрыше буду в любом случае: тебя получу или сегодня вечером, или в первую брачную ночь – решай сама.
Закрываю глаза, и пытаюсь выровнять дыхание. Вдох-выдох-вдох-выдох, только бы не прибить этого невозможного мужчину! И ведь уверен, что я соглашусь.
А я соглашусь? Ведь можно встать, и сказать, чтобы Иван шел в одно место. И он пойдет, только всем растреплет про историю с эскортом – смеяться, надрывая животы будут не только змеюки, но и коллеги со школьниками и их родителями.
А если я тетю Машу обижу, то мама мне жизни не даст. Будет пилить-пилить-пилить…
Может, из города уехать тогда?
Да кому я нужна?!
- Ну что, милая, завтра к Люсе? Мерки нужно снять, - вторгается тетя Маша в мои мысли, и я вздрагиваю.
- Твоя взяла, ирод, - оборачиваюсь к Ивану. – Будет тебе секс.
Он удовлетворенно кивает, и приобнимает меня за плечи.
- Мам, нам время нужно. Ты пугаешь Василису, - укоряет он. – Не привыкла она к таким наездам, так что не спугни мне ее! Дай нам погулять, повеселиться, а затем и свадьбу сыграем. Позже.
- Погулять и повеселиться? – недобро переспрашивает она. – А ты не нагулялся еще? Не люблю я блуд!
- Маша, оставь, - наконец, подает голос Дмитрий Константинович.
- Но…
- Мария, - каким-то особым тоном произносит отец Ивана, и призывает, наконец, свою распоясавшуюся жену к порядку.
- Ох, чего это я? – смущается тетя Маша. – Василиса, ты не думай, я не безумная тетка! Просто Иван такой неприкаянный. Думала уж, что не видать мне ото него внуков. Ты – первая девушка, с которой он меня познакомил, представь себе? Так что не сбегай от него из-за моих слов, уж будь добра.
- Не сбежит, - отвечает за меня Иван, и бросает на меня веселый взгляд. – Так ведь?
- Так.
Некуда бежать. Забаррикадировали, демоны!
- Скорее бы вечер, - Иван тихо говорит, задевая губами мое ухо. – Мне не терпится.
- Придется потерпеть. Сначала я на девичник, а потом я вся твоя, - отвечаю мерзавцу.
Будет тебе секс, дорогой! Без обмана… почти. Бревна мало кого возбуждают, а я буду классическим бревном.
ГЛАВА 30
- Девичник?
- Я говорила вообще-то!
Мы, наконец, вырвались из этого дома ужасов. Мне почти жаль Ивана: это ж надо было вырасти в такой семье, и получиться почти нормальным.
Почти. Ключевое слово.
- Сегодня?
- Да, - буркаю я обиженно.
- Про стриптизера я забыл…
- Да я и не надеялась, - распаляюсь, найдя еще одно подтверждение, что рядом со мной Верховный Козел. – Сама нашла, обойдусь!
- Боже, дай мне сил, - шепчет мерзавец так, будто я – сущее наказание.
Я!
Сам прицепился!
Набираю в грудь воздух, и шумно выдыхаю – да пошел он. И вообще, я обиделась.
- Василий, ты как чайник пыхтишь, - спустя пять минут замечает Иван. – Нет, как паровоз. Очень страшно ехать с тобой в одной машине мимо леса, знаешь ли. Чувствую себя как Дин Винчестер рядом с Сэмом, в которого Люцифер вселился.
Заинтересованно вскидываюсь – Иван смотрел мой любимый сериал! – но вспоминаю, что он подлец и мерзавец, и снова отворачиваюсь к окну.
- Женщина, ты меня раздражаешь! – недовольно произносит Иван.
Хмыкаю – того и добиваюсь, вообще-то. Ну и настроение свое показываю – или я не женщина?!
- Будешь молчать – отвезу на пьянку в таком виде, - снова угрожает мне Иван.
И я не выдерживаю.
- Ты! Мерзавец! И не стыдно?
- Нет, - невинно отвечает он.
- А зря! Ты… да как ты посмел вообще?
Ваня поворачивает ко мне голову, на миг отвлекаясь от дороги, и удивленно спрашивает:
- Что посмел? Василиса, ты настойки матушкиной перепила, кажется.
- Ты. Шантажировал меня. Вынудил согласиться переспать, - отрывисто упрекаю я, кипя от гнева. – Это принуждение! Изнасилование!
- Да-да, - смеется он. – Меня посадят. В тюрьме сгноят. А потом я попаду в ад на веки вечные. Видишь, Василиса, меня ждет страшная расплата, так что ты будешь отомщена.
- Не паясничай. Ты подло поступил: нельзя шантажировать женщину, которая не может отказать.
- Которая не хочет отказать, - поправляет Иван. - Ну, Василиса, признай уже – ты в любой момент могла послать и меня, и мою семью туда, куда школьники твои предметы посылают.
Может, и могла. Но… но ведь я не могу рисковать, вот! Опозорит меня перед всем нашим городом еще!
- Иди к черту! И не нужно меня никуда отвозить – я сама.
- Конечно, самостоятельная моя. Сама, да.
Что-то мне не нравится, как со мной Иван разговаривает. Где, спрашивается, трепет? Где подобострастие? Борис себе такого не позволял. А позволил бы – мало не показалось!
Я всю дорогу до дома молчу, Иван упражняется в красноречии, и я уже готова была плюнуть на правила дорожного движения, затеяв драку, но мы подъезжаем к дому.
В квартиру Иван заходит как к себе домой, что я тоже не могу не отметить.
«Это мне определенно не нравится, - подмечаю я наглость своего спутника. – И нужно что-то с этим делать. Совсем распоясался!»
Но то, что происходит дальше меня просто убивает: этот… слов подобрать не могу, кто, заходит в мою комнату, открывает шкаф, и начинает перебирать вешалки.
- Мои платья тебе не по размеру, Ванечка, - снова закипаю я, но говорю ласково-преласково. – Я эску ношу. Не знала о твоих наклонностях.
- Очень смешно… вот, его надень.
Иван протягивает мне нежное сиреневое платье. Вообще-то я именно его и собиралась надеть, но…
- Вот еще! Иди и жди на кухне. Сама решу.
- Сама ты начнешь вредничать, и нацепишь что-то невообразимое, - возводит очи горе мужчина. – К тому же, ты сама сказала маме, что так меня любишь, что позволяешь выбирать наряды. Или ты своим словам не хозяйка?
