- Едем. И, Василиса, она твоя бывшая свекровь. Бывшая!
Если еще вчера напоминание о том, что у Василисы имеется муж меня веселило, то сейчас… неприятно. Пожалуй, подговорю матушку, и пусть она сцепится с мамой Василисы на предмет развода. Интересно, кто из гладиаторов одержит победу?
Ставлю на свою маменьку…
- Езжай на седьмой километр, там дачный поселок рядом с кооперативом Дома Творчества, - дает указания Василиса, и захлопывает дверь автомобиля. – Итак, грузить я тебя не буду, но про Рюрика расскажу. Хоть основы, но знать нужно.
В голосе Василисы прорываются снобистские, поучительные нотки, и мне до ужаса хочется щелкнуть ее пальцем по носу – вот ведь училка.
Мучилка!
Но слово свое держит, и сильно не грузит, и до покосившегося домишки бывшей свекрови Васи я успеваю выслушать основные исторические события нашей страны вплоть до рождения Петра Первого.
- Это тот, который окно в Европу прорубил? – решаю я блеснуть знаниями, и Василиса насмешливо кивает.
- Умница. Город еще в честь него назвали, - в голосе вредины слышится издевка, которая пропадает. – Выходим.
Оглядываю участок: забор деревянный, аккуратный и выкрашен зеленой краской; справа от дома земля вскопана, а слева нет. Но сам дом…
- Странно. Твоя бывшая…
- Алевтина Петровна, - перебивает Василиса, подсказывая имя и отчество свекрови.
- Алевтина Петровна такая плохая мать, что Борис позволяет ей в сарае жить? – оглядываю убогий домишко, который выглядит так, будто рухнет сию же секунду.
- Да вроде не сарай, - Вася чешет кончик носа, и я, поддавшись порыву, легонько целую ее, заставляя покраснеть. – У Боречки просто руки из задницы растут. Я ему даже лампочки не доверяла менять: он бы их не тем местом прикручивал, я более чем уверена в этом.
И как такая женщина могла выйти за этого… Боречку? Как могла с ним встречаться, и даже разговаривать? Он не в ее лиге.
- Алевтина Петровна, можно? – Василиса трижды стучит в дверь, и открывает.
Дверь, к слову, держится на петлях не иначе как с Божьей помощью. Ну Борис, ну сынок…
- Входи, милая, - раздается из дома голос, и мы входим.
Внутри дом и правда выглядит получше, чем снаружи. И антураж здесь как в сериале «Цыганская кровь»: полумрак, черно-красные тона, бусы и гирлянды. Красота, в общем, неописуемая. Тихо хмыкаю, и ловлю строгий взгляд Василисы – ах, да, свекровь она свою любит.
- Ой, а кто это с тобой?
- Иван, - представляет меня Василиса сидящей в кресле полноватой женщине. – Друг мой.
- Друг? – задорно переспрашивает Алевтина Петровна, и я даже в полумраке вижу ее хитрые черные глаза. – Думаю, врешь ты, Василиса. Быстро нашла замену моему Борьке… или, наоборот, затянула. Это как посмотреть еще.
Хм, не такого приема я ждал. Хотел продемонстрировать женщине, что Василиса моя, и сынку ее ничего здесь не обломится. Но, кажется, мирить их Алевтина Петровна и не собиралась. Странная женщина, и с Борисом они не похожи ни капли: черноволосая, черноглазая, полноватая, но видно, что лет десять назад она могла похвастаться пышной грудью и бедрами, при тонкой талии.
Будто цыганка.
Может, Борис приемный? Нужно будет у Васи спросить.
- Василисушка, извини за наглость, но мне нужна твоя помощь по хозяйству. Полезла я в погреб за лечо, и кубарем грохнулась – еле выползла на свет Божий, - Алевтина Петровна кивает на свою правую ногу с распухшей икрой. – Поможешь?
- Не вопрос, только руки помою, - решительно заявляет моя училка. – Еды наготовлю, приберусь… эксплуатируйте меня по полной.
- Вот и замечательно. Только кошечку мою покорми сначала с котенком, окатилась Маруся месяц назад, - вздыхает цыганистая свекровь. – Хорошо хоть одну девочку принесла, а не пять, как обычно. Хотя и эту я не знаю, куда девать. Тебе не надо?
Вспоминаю свою коварную идею, и подаю голос. Хватит уже ветошью прикидываться при этих странных женщинах.
- А отдайте мне, - прошу Алевтину Петровну. – Обещаю кормить, поить и баловать. И назову я ее…
ГЛАВА 36
- И назову я ее Василисой, - произносит Иван, которому жить надоело.
Дворник Василий, кот у него Василий, теперь Иван туда же…
«Держись, Василиса, - сдерживаю я себя. – Глупый мужчина не ведает, что творит. Вот выясню про него все, особенно про эту сомнительную историю знакомства с Петей, и устрою веселую жизнь. Особенно если разрешу себе влюбиться! Куплю козлика, и назову Иванушкой».
- Ты не против? – как-то разочарованно интересуется Иван.
А я уже не против. Я только за! Повод будет отомстить, уже руки чешутся.
- Прекрасное имя, - с милой улыбкой отвечаю я. – Василис на этом свете должно быть как можно больше. Называй.
Алевтина Петровна хитро оглядывает нас обоих, и прищелкивает пальцами.
- Иван, кошечку я тебе отдам, коли не шутишь. Ты, я вижу, одного поля ягодка с моей Василисой, - хихикает она, но затем снова становится серьезной. – Значит, так. Василиса пока поможет мне мазь втереть в ногу, а ты, раз уж приехал, помогай. Силой не обижен, судя по всему, так что бери лопату, богатырь, и вскопай мне пару соток. Уж не откажи старой женщине.
Иван растерянно хлопает глазами, а затем кивает и выходит из комнаты.
- Лопата около яблоньки воткнута, - кричит ему вслед «старая женщина», и обращается ко мне: - Справится?
- Да на нем пахать можно, - я, наконец, выдыхаю, устав играть в примерную училку.
Аж упрела вся от усилий сдержаться. Все же, характер у меня ужасный, и я почти никогда его не сдерживала.
- С моим Борькой все? На этого хлопчика променяла? – спокойно спрашивает Алевтина Петровна.
- Мммм… да. Даже если бы Ивана не встретила…
- Понимаю, - кивает свекровь, и тяжело вздыхает: - Всю душу вымотал, пока здесь был. Связался с этими психами из леса, которые базиликом накуриваются, и просветленными себя воображают, и совсем очумел. Все проповедовал мне, что карты – зло, будто мне батюшки нашего мало. Сиднем сидел, пока в лесу не ошивался – медитировал, хотя, как по мне, спал он. И нудел, нудел, нудел… зимой-то по лесу больно много не побегаешь, и я весны ждала, чтобы выставить – может, подальше от этого дурачья лесного будет, так мозги на место встанут?! Хотя я на тебя рассчитывала, что уж греха таить. Ты из него хорошо дурь выбивала.
