– Что «такое»? – переспросил я.
– То, что людей глотают, как остатки от вчерашнего обеда? – улыбнулась Зингри. Она явно хотела спать не больше чем я. – Я слышала, как та морщинистая русалка в бикини из морских звёзд…
– Берол Данч?
– Да, она. Когда мы были в саду, она сплетничала с пуделем-оборотнем.
– Глэдис Поттс.
– Они обсуждали, как ещё кого-то съели в отеле всего несколько недель назад.
– Было такое, – ответил я. – Гоблинского принца…
– ГОБЛИНСКОГО ПРИНЦА?! – Зингри восторженно потёрла ладошки. – Вот кру-у-уто!
– Он случайно попал миссис Венере в рот, когда бежал от шквальных гоблинов, – пояснил я.
– ОТ ШКВАЛЬНЫХ ГОБЛИНОВ?! – удивлённо вскрикнула Зингри. Я понял, что придётся ей всё рассказать. К тому же я не собирался упустить шанс похвастаться тем, что встретил своего кумира, КАПИТАНА КАТАСТРОФУСА КИЛЯ!
– Пусти! – Зингри залезла под одеяло и удобно устроилась напротив, и я изложил всю запутанную историю о принце Грогбе, и о проклятии бриллиантовых челюстей, и о молодой пиратке Буревесте Киль, и о сундуке с костями, и о встрече с капитаном Килем (отцом Буревесты), и о великом сражении, и о том, как миссис Венера опять заснула с открытым ртом и случайно проглотила Грогбу.
– А какие были его последние слова? – спросила Зингри, широко раскрыв глаза. – Наверное, «А-А-А-А-А»?
– Кажется, он прокричал «НИКОГДА!», когда мы говорили, чтобы он вышел обратно, – сказал я, сморщившись от ужасного воспоминания. – Грязнючий малорослик не стал нас слушать и… – Я пожал плечами и руками изобразил смыкающиеся зубы.
– Это лучшая история, какую я слышала! – Зингри посмотрела на плакат с Катастрофусом Килем на стене и засмеялась. – Не могу поверить, что мы такое пропустили.
– Сегодня нас прокляли и чуть не съели! – Я кинул в неё подушкой. – Тоже то ещё приключение!
– Знаю, – захихикала она, – но залихваточные сражения со скелетом даже лучше. Я в таком ещё не участвовала!
– Сейчас покажу кое-что ещё более крутое! – Я спрыгнул с кровати и торопливо направился к полке над камином, где стояла маленькая золотая шкатулка. Снег и лёд не проникли в мою секретную спальню над библиотекой, но всё равно тут было ужасно холодно.
Схватив шкатулку, я прыгнул обратно в кровать.
– Что это? – спросила Зингри, пытаясь получше рассмотреть, что у меня в руках.
– Вот что, – ответил я, поднеся шкатулку к свету свечи. – Круче не бывает!
Я открыл шкатулку очень медленно – для большего драматического эффекта – и вынул бриллиантовый зуб, который подарил мне Катастрофус после того, как мы выиграли сражение и победили Грогбу.
– Та-да!
Зуб замерцал в темноте. Папа обмотал блестящие корни зуба ниткой, чтобы я мог носить его на шее, когда захочу.
– Что это? – спросила Зингри. – Выглядит как…
– НАСТОЯЩИЙ бриллиантовый вставной зуб!
– НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! – ахнула Зингри, потянувшись к нему.
– Чистая правда! – ответил я и надел шнурок на шею. – Он волшебный. Эти зубы помогли вернуть Катастрофуса Киля из мёртвых. Он был всего лишь кучкой костей, пока снова их не заполучил.
– Но у него был полный набор зубов, – хмыкнула Зингри, пытаясь делать вид, что на неё это не произвело особого впечатления. – Всего один зуб не может быть таким уж волшебным.
Я показал ей язык, и она рассмеялась.
– Наверное, так и есть, – признал я. – Но, по-моему, это всё равно потрясающе.
– Определённо, – кивнула Зингри. – Нужно завтра построить снегоблина и воткнуть ему в рот этот зуб!
– Что? – удивился я. – Зачем?
– Вдруг он оживёт! – засмеялась Зингри. – У нас будет снежный слуга, который все праздники будет носить нам жаркое и крекеры из ушной серы!
– Ха-ха! Может, ты и пра…
Меня перебило рычание Хоггита. Посмотрев вниз, я увидел, что красное свечение между чешуйками дракончика потускнело и стало зелёным.
– Гррррррр.
– Что с тобой, малыш? – спросил я и положил руку ему на макушку. Он был холодным!
Карликовые угольные дракончики светятся зелёным, только когда ощущают опасность. Это один из предупредительных сигналов, которыми они пользуются в дикой природе, где живут в стаях.
– Что-то не так, – прошептал я Зингри.
– Не-а! – фыркнула она и кинула мне обратно подушку. – Ты просто всё ещё не отошёл от сегодняшнего пира.
Хоггит снова зарычал, на этот раз громче.
– Он никогда так не делает, – как можно тише сказал я. – Только если…
– ТСС! – вскинулась Зингри. Глаза у неё раскрылись шире, а шерсть на шее и плечах встала дыбом. Она протянула руку и зажала мне рот ладонью.
Мы оба услышали…
Обои снова забормотали.
20. Шепчущие стены
Как можно тише мы с Зингри выбрались из кровати и на цыпочках прокрались в дальний угол комнаты. Голоса доносились отсюда, из-за стопки книг прапрапрадедушки Абрахама.
– Ни звука, – одними губами сказал я Зингри.
Мы оба беззвучно убрали книги, чтобы увидеть, что происходит за ними.
Там на зачарованных обоях извивалась зубастая росянка. Она подёргивала уродливыми листьями и размахивала усиками; движения были так похожи на змеиные, что у меня по коже побежали мурашки, хотя это и был всего лишь рисунок.
– Оно бродит по отелю, – прошептал жуткий цветок. – Таится и плетёт коварные планы.
Я покосился на Зингри.
– Сломанный нос Малуни! – прошипела росянка. – Останови губителя в буре, незнакомца во вьюге… Или конец отелю… Все волшебные существа будут повержены!
У меня перехватило дыхание. Что всё это значит?
21. Тайны и чужаки
Я нажал кнопку на подлокотнике кресла, и оно медленно затряслось, проваливаясь в пол спальни.
Тихое жужжание, с которым оно двигалось по путям на стене библиотеки, внезапно показалось мне громче выстрелов, и я поморщился. Кресло со стуком опустилось на пол.
– Смотри! – Я указал Зингри на двери библиотеки. Теперь они были закрыты, и стекло в них затянулось льдом, но сквозь него всё равно можно было различить оранжевое свечение и приземистую фигуру, пересекающую вестибюль на другой стороне.
– Будь осторожен, – тихо сказала Зингри, когда мы выбрались из кресла и на цыпочках крались к дверям.
Я осторожно повернул замёрзшую дверную ручку, а потом прижался к узкой щели и осмотрел вестибюль.
