5
Георгий не ожидал, что Люба так решительно развернется и повезет его обратно. Когда позвонила Худышка, он даже крякнул досадливо – ну, не могла сразу сказать? Ползи теперь обратно, да еще с тяжеленным рюкзаком. Но идея вернуться домой, в пустую квартиру, вдохновляла Георгия еще меньше.
Он совсем уж было собрался попросить Чистюлю остановиться у ближайшей остановки, но машина свернула на боковую улицу, и Георгий понял, что они возвращаются.
– Так скорей будет. – Люба аккуратно объехала яму, наполненную грязной водой. – Дороги – просто мрак… Иногда я хочу, чтобы начальника дорожного хозяйства по ним со сломанными ногами в больницу везли.
– Жестоко…
– А ремонт ходовки, думаете, не жестоко?
Они припарковались на прежнем месте, и Георгий достал с заднего сиденья рюкзак.
– Пойду с вами, нужно кое-что с Милой обсудить, а я поторопилась и забыла.
Они вошли в настежь открытую дверь подъезда и поднялись на третий этаж.
– Вот дерьмо…
Георгий даже вздрогнул – уж таких слов он от Чистюли не ожидал. Но по сути был согласен – глазок разворочен, и за дверью скулит и плачет пес.
– Бруно! – Люба прижалась к двери. – Мы сейчас, малыш, мигом! Чего ты стоишь, открой дверь!
Георгий, на миг впавший в ступор, полез за инструментом.
– Может, полицию вызвать?
– Вызову, открывай. – Люба снова прижала руки к двери, словно пес мог это почувствовать. – Сейчас, маленький, мы уже тут!
Выудив из сумочки сотовый, она набрала номер «неотложки».
– Огнестрельное ранение, предположительно в голову. Женщина, примерно двадцать пять-двадцать семь лет. Да, пока жива.
Георгий, ковыряя замок, покосился на Любу:
– Откуда ты знаешь, что она жива?
– Была бы мертвая, собака вела бы себя иначе. – Она снова набрала какой-то номер. – Дядя Андрей, это Люба. Я у Нади, тут с ее соседкой стряслась беда. Огнестрельное ранение, скорее всего в голову. Мы пока дверь открываем… ну, я и мастер, который менял замки в Надиной квартире. Как откуда знаю? В глазок стреляли, куда при таком раскладе ее еще могли ранить? Собака скулит, значит, жива. Спасибо, дядя Андрей, а то я совершенно растерялась.
На растерявшуюся Люба не была похожа абсолютно: все та же аккуратная прическа и спокойное лицо, никаких дрожащих рук или сбившейся одежды. Она открыла сумку и засунула телефон в какое-то отделение – вероятно, именно в то, которое для него предназначено.
– Сейчас…
Георгий думает о том, что за дверью крупная собака, находящаяся в стрессе. И как она среагирует…
– Скорее!
Минуты идут, и Георгий понимает, что вместе со временем утекает жизнь Худышки. Но пока собака скулит – Люба правильно сообразила, – девчонка жива. А замки отличные, такие просто так не открыть. И хотя нижний уже поддался, верхний упрямится.
– Ну, что ты возишься?
– Сейчас… – Георгий отчаянно торопится, но в таком деле спешка только помеха. – Я же не взломщик, универсального ключа у меня нет… Вот, уже подается, сейчас!
– Ты не заходи – кто знает, как Бруно на тебя среагирует. Но если выскочит кот, не дай ему сбежать.
Замок щелкнул, Люба отодвинула Георгия и вошла в прихожую. Пес заскулил еще громче.
– Тише, мальчик, тише – видишь, она жива.
Георгий заглянул в приоткрытую дверь. Худышка лежала на полу, из-под ее головы расплылось кровавое пятно.
– Погоди, сейчас…
Люба прошла в комнаты, а собака снова заскулила и принялась вылизывать лицо хозяйки.
– Вот так… – Люба прижала к голове раненой девушки толстое полотенце. – Ну, где же они, хотела бы я знать!
По лестнице уже топочет кто-то, и Георгий надеется, что это медики – но это не они, а двое парней. На них нет формы, но то, что это полиция, сразу ясно.
– Вот, чисто случайно рядом оказались. – Плотный мужик лет сорока с небольшим вопросительно посмотрел на Георгия: – Что?…
– Там. – Он кивнул в сторону двери. – Осторожно, еще собака.
– Ну, собака нам не помешает. – Второй парень отодвинул Георгия. – Вить, присмотри тут.
Присмотри – за ним, за Георгием, и это ясно как день. Первый, который Витя, подмигнул Георгию, а второй достал пистолет. Видимо, с собаками он привык общаться только так.
– Полиция, я захожу!
– А «Скорая» где? – Любин голос утонул в рычании Бруно. – Тише, мальчик, тише! Да входите вы, но осторожно… А пистолет вам зачем, в кого вы тут собрались стрелять?
Парень открыл дверь пошире, и стало видно, как Люба сидит рядом с лежащей девушкой, придерживая пса. При взгляде на полицейского в ее глазах промелькнуло изумление – и немудрено, парень так очевидно красив, что даже Георгию это ясно. А уж для барышень он смертоносен, и хотя на его руке блестит обручальное кольцо, Георгий думает о том, какое впечатление производит этот полицейский на женский коллектив планеты.
Именно такое, как и ожидалось – Чистюля вытаращилась на него, словно не веря своим глазам. Георгий с удивлением почувствовал что-то вроде укола ревности.
– Так, ясно… «Скорую» уже вызвали?
– Первым делом. Я же знала, что она жива.
На лестнице показались две дамы в форменных куртках работников «Скорой».
– Собаку надо убрать, медики должны делать свое дело. – Красивый парень с опаской смотрит на Бруно. – Кто сможет?
– Сейчас. – Люба осторожно коснулась головы пса. – Давай, мальчик, давай отодвинемся – ей надо помочь, мы же хотим, чтобы она выжила. Ну, не упрямься.
Бруно хотел зарычать, но рычать на тех, кто в Стае, нехорошо. А этот человек уже в его Стае, пес хорошо это понял.
– Ну, давай же, будь хорошим мальчиком. – Люба осторожно отодвинула пса. – Нужно позвонить твоему доктору. Идем, малыш, идем.
Пес неохотно отодвинулся, на его бинтах проступила кровь.
– Мила говорила, что он на арматуру напоролся. – Люба ответила на немой вопрос полицейского. – Скажите, а дядя Андрей когда приедет? Мне нужно с ним поговорить, тут примерно час назад кое-что случилось.
– Он едет. Просто мы были в соседнем квартале, поэтому так быстро приехали, а генерал едет из управления. – Полицейский покосился на собаку. – Но мне вы можете рассказать то же, что и ему, у нас секретов нет. Я подполковник Реутов.
– Конечно. – Люба помогла Бруно переместиться на прежнее место. – Где же Декстер…
Кот обнаружился на шкафу, куда предусмотрительно влез, спасая свой драгоценный мех.
– Так что вы хотели мне рассказать?
– Люба!
