– Дэн, прекрати. – Виктор содрогнулся от отвращения. – Это какой-то паноптикум, цирк уродов! Я бы таким «героиням» зашивал героическое место, чтоб не плодились.
– Или принудительная стерилизация. – Реутов поморщился. – Это же надо суметь – родить восемнадцать детей, семнадцать из которых – тупо преступники. И их дети тоже.
– Династия, однако. – Виктор пожал плечами: – Неудивительно, что наша потерпевшая сбежала от них, поменяв пароли и явки. Меня другое удивляет…
– Как она в такой кислотной среде выросла нормальной? – Реутов закрыл страницу картотеки и потянулся. – Ну, так в семье не без урода, Вить. Вот в данной семейке она и оказалась штатным уродом, как ни странно это звучит.
Открылась дверь, и на пол, звякнув, опустился пакет. Дверь закрылась, Виктор удовлетворенно ухмыльнулся:
– О, пивко. Выдрессировал их Семенов. Будешь?
– Нет, я чаю. – Реутов листает отчет. – Значит, так. Вещество использовалось когда-то спецслужбами, и сейчас его не выпускают.
– Но у киллера оно было.
– Как видишь. – Он включил чайник. – Не стыкуются эти два нападения. Ничего общего не было у барышень. Ну, кроме места проживания. Они не общались, имели разный круг интересов, никаких общих знакомых – кроме соседей, безусловно. Согласно данным, предоставленным оператором сотовой связи, они никогда не созванивались, не обменивались эсэмэсками, в списке контактов друг у друга не значатся.
– Кроме того, что потерпевшая Сокол не раз и не два спускалась к Рудницкой и между ними происходили довольно громкие перепалки относительно ночного шума из квартиры последней или загаженной лестницы. Но этим может похвастаться практически любой из тамошних жильцов, кроме глухой старушки из восемнадцатой квартиры. Такие скандалы никогда не происходили тет-а-тет. Обычно, заслышав возбужденные голоса, другие соседи присоединялись к веселью.
– Да, племянница у генерала весьма колоритная девушка.
– Была. – Виктор открыл бутылку пива и с удовольствием отхлебнул. – Вот ты не думал, как так вышло – мы с тобой впервые услышали о том, что у Михалыча есть племянницы? Родные племянницы, заметь! При их с Дианой гостеприимстве, когда на дачу приглашаются все близкие, племянниц там никогда не было, даже упоминания о них! Ну, ладно Надежда, дама весьма определенного свойства, но Люба – приятная во всех отношениях девушка, очень респектабельная, приветливая, воспитанная, аккуратная, что с ней-то не так?
– Вить, я даже спрашивать не хочу. – Реутов побарабанил пальцами по столешнице, обдумывая слова напарника. – Значит, была какая-то причина. Я поинтересовался… осторожно так, знаешь. Сестра Бережного, Нелли Рудницкая, умерла много лет назад от скоротечного рака, оставив мужу двух девочек-погодков. На момент ее смерти Надежде было девять, Любе – восемь. Это все, что известно, и если для генерала данная тема болезненная, кто я такой, чтоб ее ковырять.
– Да так-то оно так…
Конечно, они не станут спрашивать у Бережного, но оба понимают, что рано или поздно тема его родственных отношений с сестрой и племянницами все равно всплывет.
– А папаша барышень жив?
– Жив, но у него второй брак, жена моложе на много лет, и пацану от нее восемь. Похоже, с дочками он не общался.
– Высокие отношения. – Реутов прикинул, что должно произойти, чтобы он не захотел общаться со своей дочкой, и по всему выходило: бывший шурин генерала – просто козел. – Хуже всего, когда в деле замешаны родственники.
– И не говори… – Виктор допил пиво и вздохнул: – Осмотр квартиры Надежды ничего не дал. Пыль, грязь, пустые бутылки, несколько пакетиков «травки», таблетки, состав которых еще уточняется, но зуб даю, что там наркота. И куча картин, большинство из них здоровому человеку нарисовать и в голову не придет: горы трупов, гнилое мясо там, кладбища, детские трупики, какие-то чудовища. Ощущение, что барышня не канабис воскуряла, а ЛСД принимала.
– Да, может, и принимала. – Реутов полистал страницы отчетов. – В ее организме обнаружены следы разнообразных веществ. Вот допрос сожителя, который был с ней на момент смерти: некто Тарасов, тоже типа художник, говорит – знакомы с детства, он и Любу знает, хотя вряд ли та его помнит. Он показал, что Надежда в момент смерти выходила на лестницу – кто-то пришел, постучали в дверь, а они оба находились под действием наркосодержащих препаратов. Сам он был не в состоянии даже подняться, и открывать пошла Надежда. По его словам, вернулась она довольно быстро – он вроде как слышал звук открывающейся двери, но в комнату она не зашла, а он был практически в отключке. И когда утром вышел в коридор, то обнаружил мертвое тело. В котором часу приходил визитер, он даже приблизительно сказать не может, но божится, что за окном было уже темно. Патологоанатом определил время смерти между двумя и тремя часами утра. Или ночи, наверное. Но ссоры не было, иначе соседи бы что-то слышали.
– Ловко. – Виктор взял у Реутова отчет. – Пришел ночью, постучал в дверь – знал, что откроют, потому что в квартиру вечно шлялись все подряд. Надежда вышла, и там ее ждал убийца. Но она не оказала сопротивления, поскольку находилась в таком состоянии, что с ней можно было что угодно сделать: при той концентрации алкоголя и наркотиков она, скорее всего, даже не поняла, что происходит.
– Или знала убийцу.
Они снова принялись изучать документы.
– Осмотр квартиры пострадавшей Сокол тоже ничего не дал. – Реутов потянулся за пивом. – Официально она работает на техническом обслуживании компьютерной техники – ремонтирует серверы, компьютеры, ну и прочее. Не знаю, что за суммы платят за такую работу, но заметь: ремонт у нее в квартире очень дорогой, как и мебель, – натуральное дерево, ручная работа, не серия из ДСП. Косметика лучших французских фирм, сумочки от брендовых производителей, обувь явно куплена в Италии. Корм для животных тоже лучший, документы на них – родословные там, ветеринарные справки – все в наличии, судя по загранпаспорту, она регулярно летала в Европу, причем зверей брала с собой. Но круг общения выяснить будет непросто, ясно одно: никого из Клемпачей в нем нет.
– То есть с семейством она порвала окончательно?
– А ты сам бы захотел общаться с такими родственниками? – Реутов вспомнил лица из картотеки и внутренне содрогнулся. – Но какими бы ни были родственники, в данном случае они тут ни при чем. У них нет денег на такую роскошь, как киллер, да и выяснить, где живет сестра, это тоже надо уметь, ведь много лет прошло, а фамилию она поменяла. Я бы не смотрел в ту сторону, криминальный клан Клемпачей виновен много в чем, но они точно не пытались убить Милану. Скорее всего, они о ней давно позабыли. Зато меня интересует источник доходов нашей барышни. Ремонтами серверов такую жизнь не оплатишь.
– Думаешь, занималась чем-то незаконным? Смотри-ка, а на нее еще и машина зарегистрирована! Пожалуйста, светло-зеленый седан «Тойота».
– Машина? – Реутов вскинулся. – Вот машину мы и пропустили, надо выяснить, где потерпевшая ее ставит, и осмотреть. Но я склоняюсь к тому, что следы незаконной деятельности смысла нет искать, – после того, как она сумела вырваться из объятий родственников-маргиналов, она бы ни за что не сделала ничего, что могло бы привести ее в тюрьму. Нет, Витек, тут что-то другое. И, возможно, именно это привело ее на больничную койку.
