– Зачем все это?
– Игра такая. – Мила вздохнула. Понимания она не ждала. – Это лучше, чем просто в ящик пялиться.
Реутов покачал головой. Он всегда удивлялся изобретательности граждан в придумывании разной фигни.
– Чего только не делают люди, чтобы не работать… Почему ты ходила туда ночью?
– В монастырь? Не ночью, а вечером. На работе задержалась, ну и Бруно выгуливала, он привык гулять по вечерам. Я туда поехала на удачу, было еще несколько вариантов. И все шло отлично, но потом приехали… эти. Ну а дальше вы знаете.
– Ясно. – Реутов пытается как-то склеить в голове новые сведения, но выглядят они абсурдными. – Поверить не могу… я думал, ты наркокурьер.
– Я?! – Мила даже приподнялась. – Вы в курсе насчет моей семейки, уверена, справочки навели. Никогда и ни за что я не ввяжусь в то, что приведет меня в тюрьму. Я выросла среди стаи злобных, примитивных и грязных животных и сделала все, чтобы никто из них и им подобных не коснулся моей жизни. Так оно будет всегда, аминь.
Они намеренно обходят вопрос о сожженном бандите, которого загрыз Бруно. Они оба не готовы пожертвовать собакой, отстаивая сомнительную правду о загрызенном насмерть уголовнике, учитывая факт, что оба жгли его останки.
– Ясно. – Реутов спрятал блокнот. – Так кто же тогда тебя заказал? Что ты видела?
– Не более того, что было в моем ноуте, я туда слила видео, а из телефона удалила. – Мила ухмыльнулась: – А телефон тоже у вас. Я знаю, что можно восстановить, и вы там, умники, сделали это.
– Ноутбук нами в квартире не обнаружен. – Реутов покачал головой. – Где он лежал?
– В ящике комода, в гостиной. Всегда прячу – Декстер порой неравнодушен к проводам.
– Значит, при первом нападении преступник его унес. – Реутов прикинул в уме возможности. – Значит, точно знал, где ты его держишь. Ты видела лица нападавших?
– Нет, темно было, а я далековато стояла, так что никого из них я бы ни за что не узнала. О чем они там кричали, не поняла, но когда они ушли, я успела погасить парнишку. Правда, Бруно…
– Он уже почти восстановился. – Реутов поднимается. – Мила, если ты что-то вспомнишь, звони сразу. Еще о Надежде хотел спросить…
– Ничего не могу сказать. – Она вздохнула: – Надька – заноза в заднице, причем не только для меня, но я думаю, она была немного не в себе. Убить ее мог вообще любой, она же не выбирала выражений – никакого пиетета перед возрастом, общественным положением или полом она не испытывала, ляпала что попало когда вздумается. В общем, могла просто досадить тому, кому не следует, и даже внимания не обратить. А люди разные…
– Ну да. – Реутов поднялся. – Отдыхай. И больше никакой самодеятельности. Надо что – скажи мне.
– Ага.
– Палата охраняется, так что спокойно выздоравливай.
Но Мила его уже не слышит. Она думает о том, что если преступника не найдут, то ей некуда будет вернуться – убийца ведь не забыл о ней. Он не поленился дважды за один день напасть на нее, и его не остановило, что пришлось стрелять среди белого дня, в гулком парадном… Нет, лучше об этом сейчас не думать, а предоставить все полиции.
В палату заглянула медсестра. Реутов уже видел ее, а потому его удивило выражение лица девушки.
– Тут к ней пришли. – Медсестра заинтересованно покосилась на него. – А полицейский не впускает…
Реутов посмотрел на Милу – нет, даже не слышит, думая о чем-то. Но если бы пришла Люба, медсестра бы так и сказала. Значит, это кто-то другой, а кто другой есть в жизни Милы, чтобы добраться сюда? Ну, кроме убийцы, конечно.
– Впустите.
Медсестра кивнула и скрылась, а через минуту в дверях показалась знакомая женщина, наряженная в больничный халат. Мать Кирилла Митрофанова, которого Мила выволокла с того света.
Зачем посетителей заставляют надевать эти халаты, Реутов никогда не понимал, но то, что среди персонала есть специальный человек, который измазывает их зеленкой, он был практически уверен.
– Вы…
– Я мама Кирилла Митрофанова, Елена Михайловна. – Женщина с жалостью смотрит на Милу. – Мы встречались, помните? Это вы помогли мне… тогда. И ваша жена приходила, когда Кирюшу перевезли сюда. Мне нужно поговорить с девушкой, медсестра сказала, что она в сознании.
– Я помню вас. – Реутов вспоминает эту женщину совсем другой – заплаканной и нервной, а сейчас она просто вымотана, но нервозности в ней нет. – Она еще очень слаба и сейчас устала.
Женщина подошла к кровати Милы и присела рядом. Поправила одеяло, дотронулась до лба, проверяя температуру. Реутов понимает, что это машинальные движения, и есть в этом что-то простое и правильное, словно мать пришла к дочери. Только мать Милы ни за что не пришла бы к ней.
Мила открыла глаза.
– Это мать того парня, которого ты вытащила. – Реутов с опаской смотрит на лампочки, мигающие на мониторе устройства, к которому подсоединена Мила. – Она буквально на минутку, и будешь отдыхать.
Мила смотрит на посетительницу немного удивленно.
– Я вас прошу, не утомляйте ее.
Реутов понимает, что Миле сейчас не нужен этот визит, но ему самому очень нужно потолковать с Кириллом Митрофановым, а иначе, нежели через мать, этого сейчас никак не сделать. Реутов чувствует себя полнейшим негодяем, но безопасность Милы вполне может зависеть и от того, что скажет Кирилл.
– Я понимаю. – Елена Михайловна взяла руку Милы: – Девочка моя дорогая… я пришла только поблагодарить. Ты… спасла моего сына. Если бы не ты, его бы уже не было в живых. Как же ты тащила его, такая хрупкая, худенькая, а он ведь это помнит!
– Ничего, нормально.
Мила чувствует себя не в своей тарелке, у нее разболелась голова, и какой-то прибор тревожно запищал. Тут же материализовалась медсестра, вытолкала посетителей, и Мила погрузилась в теплую безопасную тьму, где не было места тревогам.
За дверью реанимации, где время словно остановилось, больница живет своей жизнью. И хотя эта жизнь сопряжена с болью, все равно есть надежда.
– Как Кирилл?
– Уже на поправку пошел. – Елена Михайловна устало прислонилась к стене. – Денис Петрович, а ведь я вас так и не поблагодарила. Если бы не вы, Кирюша умер бы в той маленькой больнице, у них там ни оборудования, ни специалистов. А благодаря вам его нашли, перевели сюда и лечение оплатили.
– Ну, нашел его капитан Семенов, который ведет следствие, а к лечению я точно отношения не имею. – Реутов хмыкнул: – Это благотворительный фонд оплачивал, там моя жена руководит. Елена Михайловна, мне бы поговорить с Кириллом.
– Конечно. – Женщина вздыхает: – Я все понимаю, вам надо делать свою работу.
– Мало того, – Реутов значительно поднял палец, – люди, которые это проделали с Кириллом, еще на свободе. А ведь они в живых его не собирались оставлять. Так что мне просто необходимо побеседовать с вашим сыном.
