Лора как под гипнозом повиновалась. Села, дождалась, когда Иван захлопнет за ней дверцу и тоже займет свое место. После чего уставилась на него в ожидании ответа. Не исключая при этом такой возможности, что он сейчас куда-нибудь завезет ее и…
– Смотришь как кролик на удава, – заметил Иван. – Так стоило ли тогда спрашивать?
– Да, – отмирая, кивнула Лорка. – Я хочу знать.
– Зачем?
– Не знаю, – выдохнула она. – Точнее, я не могу этого объяснить. Ты хороший, Ванечка, я это чувствую. Но ты словно окутан какой-то мрачной тайной, это я и раньше замечала, еще когда мы с тобой на сервисе работали. А иногда ты выглядишь еще более неживым, чем твоя Мария Федоровна… да нет, она-то вполне живой человек, хоть и печальный! А вот ты мне временами какого-то киборга напоминаешь. И хотя я понимаю, что мое сочувствие для тебя мало что может значить, но все же я хотела бы… через эту вот правду…
– Лоретта… Спасибо, конечно, но не надо все усложнять, – он покачал головой, не торопясь включать зажигание. – Жизнь есть жизнь. И у тебя в ней своя дорога. А я в ней тот, кем мне пришлось стать. Ты правильно догадалась, но неправильно назвала. Не ликвидатор, а зачистщик. Тот, кто сам не совершает преступлений, но заметает следы за другими. Что, по сути, тоже есть преступление. Возможно, в некоторых случаях даже худшее, чем убийство: иногда приходится прикрывать откровенных подонков, которые, возможно, еще могли бы получить свое, если бы не сумели от следствия откупиться.
– Так… зачем ты тогда за такое взялся?
– Если бы у меня в свое время был выбор, то не взялся бы, никогда. А теперь уже поздно что-то менять. Я уже не сорвусь с крючка, и мы крепко повязаны с теми, на кого я работал.
– То есть? Как это? – спросила Лорка под рокот все-таки заведенного двигателя, которым Иван словно хотел поставить точку в их разговоре. Но не вышло: полуобернувшись к нему, она продолжала сверлить его пытливым взглядом в ожидании пояснений.
– Ты сейчас дырку во мне проглядишь, – усмехнулся Ваня, косясь на нее. – Но все, что я могу тебе сказать, и так плавает на поверхности. Те, кому я оказывал, так сказать, услуги, знают, кто я, и поэтому крепко держат меня в кулаке в расчете на будущее. Но, в свою очередь, я тоже знаю, в чем они замешаны, ведь сам же последствия ликвидировал. И главное, один я знаю, где теперь при желании можно следы этих самых последствий отыскать. Вот в итоге у нас и получается этакий вооруженный нейтралитет, потому что ни у одной из сторон другого выхода просто нет. Терпеть друг друга и продолжать взаимовыгодное сотрудничество – только так. У меня мало шансов на то, что меня ликвидируют, потому что я хорошо позаботился о своей защите на этот случай. Но и выйти из этого порочного круга мне никто не позволит. Ведь пока я живой, я не могу принять контрмеры и дать ход всей той информации, которая у меня собрана: она как обоюдоострое лезвие, по мне тоже тогда полоснет не хуже, чем по врагам. Или по заказчикам, что, по сути, одно и то же.
– Господи! – выдохнула Лорка. – Ванечка, да как же ты со всем этим живешь?!
– Наверное, никак. Жил Четыреста Пятый, но его не стало почти одновременно с отцом. А Ледоруб – предмет неодушевленный. Лунь ведь, наверное, уже успел тебе напеть эту байку о том, как и за что меня прозвали в их среде?
– Успел. Так это все-таки правда, что ты тогда убил несколько человек?
– Нет. Лоретта, ну уясни ты уже, наконец! Это последняя грань, через которую я так и не переступил. И, надеюсь, не переступлю никогда в своей жизни.
Тогда как все это могло случиться? Лорка не осмелилась об этом спросить, но он сам вдруг заговорил:
– Тот человек, который действительно их убил, тоже, я думаю, предпочел бы любой другой выход, но ему не оставили выбора. Ему пришлось обороняться, чтобы выжить, одному против четверых. Нет, я не оправдываю его, но это был случай, когда я мог все понять, потому и не отказался от срочного вызова, хотя риск был очень велик. Шуму при этой драке было наделано очень много, так что времени у меня оставалось в обрез. И целых четыре тела. Я не успевал избавиться от них, поэтому все, что мне оставалось, – это уничтожить все следы, которые указывали бы на победителя в этом побоище. Что я и сделал, сам едва успев после этого скрыться. После этого случая меня даже задерживала полиция, подарив мне несколько незабываемых дней с допросами в КПЗ. Но у них не было против меня никаких доказательств, и им пришлось меня все-таки отпустить. А вот ребяткам по другую сторону закона доказательства были ни к чему, так что они просто прилепили ко мне это прозвище. Но мне отчего-то хочется, чтобы ты знала, Лоретта: у этих слухов, гуляющих про меня, нет ничего общего с реальностью.
– А я хочу, чтоб ты знал: я рада это слышать, – искренне сказала Лорка под затихший в гараже двигатель.
– Ну, тогда пойдем в дом. – Каменная маска, заменяющая ему лицо, оттаяла ненадолго, когда он взглянул на Лорку. И сразу вышел из машины, чтобы снова открыть пассажирскую дверь и подать ей руку.
11
В доме Ваня предложил Лорке на выбор: чай, телевизор или отдых. Но она, не давая ему от себя отделаться, снова спросила:
– Ванечка, а Илья… Он тоже из тех, с чьими проблемами тебе приходилось разбираться?
– Лоретта… – Он замер перед ней, наверное, прикидывая, как бы ее поделикатнее отшить, чтобы больше не приставала со своими вопросами. Но Лорка встретила его суровый взгляд, даже не дрогнув. Что она сейчас испытывала к этому человеку? Должна была бы, наверное, испытывать ужас и отвращение? Но вместо этого проникалась к нему все большей симпатией и сочувствием. Не уживались в ее сознании вместе два таких разных человека, как Четыреста Пятый и Ледоруб! И ей хотелось узнать о его жизни как можно больше, чтобы все-таки понять, как могло произойти это страшное перерождение. Или просто частичная трансформация, как при нанесенном увечье? Когда пострадавшему приходится лишь мириться с произошедшим, потому что, как сказал Ваня, нет выхода из этого порочного круга. Но как тогда Ваню втянули в него?!
– Я тебе надоела, да? – чувствуя, что пауза затягивается, Лорка все-таки решила не брать своими вопросами человека за горло.
– Честно сказать, нет, – Ваня вдруг усмехнулся, легонько коснувшись пальцем ее носа. – Мне всегда нравилось разговаривать с тобой. Ты умеешь слушать, искренне, затаив дыхание, как ребенок. Но я бы предпочел другие темы для беседы.
– Другие темы – это когда по радио новости передают, а ты их язвительно комментируешь, – вспомнила Лорка их ночные смены на заправке. – Только здесь радио нет и обстановка не та. А самое главное, ты мне теперь интересен не только как собеседник, но и как человек. О котором я хотела бы узнать немного больше.
– Куда уж больше-то, после того, что я уже тебе выложил? – спросил он. – И главное, зачем тебе это нужно? Завтра мы с тобой расстанемся, Лоретта. Скорее всего, насовсем, если только снова не возникнут какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства.
