— В отличие от тебя нет, — устало проговорил он, — Я реалист, и я знаю, чем может закончиться твой аборт.
— Это твои домыслы, — перешла я в наступление.
— Это заключения медиков, Лена! Ради Бога! Перестань усложнять жизнь!
— Это я-то ее усложняю? — вспыхнула я, — Убирайтесь оба, и никто никому не будет ничего усложнять.
Антон измученным взглядом посмотрел на меня и почти безжизненным тоном произнес:
— Я даю вам время поговорить. Столько сколько потребуется. Я думаю, вам есть, о чем поговорить.
— О, ты великодушен! — с издевкой произнесла я, в этот момент мне хотелось просто убить его. В очередной раз он не считался с моим мнением, предпочитая решать все за меня.
— Не испытывай меня, я далеко не великодушен, — с угрозой произнес он. Через минуту они с Владом ушли.
Я все также не смотрела на Яна и молчала.
— Когда ты ушла, я просто впал в прострацию. Ты не можешь себе представить и десятой доли того, что я тогда испытал. Ты кинулась к нему, не замечая никого вокруг. Я для тебя уже не существовал. Все это время я мучился, не понимал тебя. Как ты могла после того как он бросил тебя, наплевал на все? Да, я знаю, что это не совсем так, показуха. Теперь ты это тоже знаешь?
Я собрала в кулак всю свою волю и посмотрела на него. Лучше бы я этого не делала. Смертельная бледность, потерянный, просто убийственный, взгляд, от которого мне захотелось завыть как дикому зверю.
— Тогда я видела только то, что во всей этой ситуации виновата я. Я не соображала почти, от страха…Только потом я поняла, как это выглядело со стороны…
— Ты понимаешь, что чуть не убила меня своим вероломством! — крикнул он.
Я усмехнулась, горько.
— Еще раз крикнешь на нее, и я сверну тебе шею, — раздался голос Антона откуда-то. Конечно, он стоял за дверью, было бы глупо думать, что он действительно оставит нас вдвоем.
Ян побледнел еще больше, но вовсе не от страха, просто понял, что все, что было ранее, теперь не имеет никакого значения.
— Лена, я прошу тебя только об одном — оставь ребенка.
Я засмеялась, хоть и смех мой был нервным, с надломом.
— Представляю себе эту картину: я рожаю и по воскресеньям мы гуляем как одна дружная семья — я, ты, Антон и дети. Просто шведская семья! Спать мы тоже будем втроем?
Антон не выдержал и залетел в комнату со злющими глазами, а вслед за ним и Влад.
— Ты больная! — заорал он на меня.
— Еще раз заорешь на нее, и я сверну тебе шею, — вернул Ян его же слова.
— А ты что не против, да? — Антон стоял готовый накинуться на него, Влад встал между ними.
— Уйди, Влад! — зарычал Антон.
— Да посмотрите вы на себя! — бросила я им — Вы и минуты не можете находиться вместе, чтобы не перегрызть друг другу глотки!
— Ты не хочешь этого ребенка, я понимаю, — уже спокойно сказал мой бывший муж, — Я могу предложить тебе компромисс: ты вынашиваешь его, рожаешь…
— И я заберу его с собой, ты больше не увидишь ни ребенка…ни меня, — закончил Ян за Антона.
Смех, истерика — вот, что случилось со мной после их слов. Я хохотала как сумасшедшая, не в силах остановиться. Они загнали меня в угол, или я их. Кто знает? Понятно только одно — выхода я не видела, если я рожу ребенка Яна ни один из них меня больше не покинет, я не верю обещанию Яна. Вечное соперничество между ними и моя вечная боль. Безнадежно, глупо. Ловушка, которую я расставила на саму себя.
— Я согласна. А теперь уходите оба, я хочу побыть одна.
Уже неделю никуда не выхожу и не пускаю к себе в комнату никого, кроме Влада. Он единственный кто не затрагивает больную для меня тему: ребенок. Мой молчаливый страж просто осматривает меня и уходит. Все время просит меня питаться правильно, но мне кусок в горло не лезет. Ни уговоры Антона, ни Яна, которые стоят за дверью на меня не действуют, я даже научилась не слышать их, отключать свой слух. Но так долго продолжаться не могло, я знала об этом, и поэтому они подключили тяжелую артиллерию — моего отца. Отец, конечно поначалу рвал и метал из-за такой непутевой дочери как я, но после того как я в очередной раз не открыла и ему дверь, здорово испугался. Поэтому махнул рукой и, смирившись со сложившейся ситуацией, присоединился к стенаньям «неблагоразумных папаш», как он их называл. Все это было бы смешно, если не было бы так неправильно.
— Я вынесу эту чертову дверь, если ты и на этот раз мне не откроешь! — по всей видимости, терпение Антона кончилось. Я вздохнула, и поняла, что он исполнит свою угрозу. К двери я подскочила, боясь за ее невредимость, так как Антон принялся колотить в нее с новой силой.
— Ну, что ты делаешь? — вроде как жалобно простонал он, заходя ко мне.
— Пытаюсь прийти в себя, а для этого мне нужно было, чтобы вы не вмешивались. Но вы же не оставляете меня в покое, — я даже поморщилась, — Вам надо обязательно присутствовать возле меня. Чего ты боишься? — вскинула я свой взгляд на него, — Что я надумаю себе в одиночестве невесть что? Что я решу уйти от тебя? Я и так уйду.
— К нему?
— Какой же ты дурак! — воскликнула я и покачала головой, — Нет. Вы оба, да и мой отец перевернули мою жизнь, я все время чего-то боюсь, ожидаю новых и новых кошмаров. Я говорила тебе, что больше не хочу мириться с такой жизнью.
— И поэтому ты готова похоронить почти восемь лет нашей жизни? — он смотрел на меня с недоверием.
— Похоронить? — удивленно переспросила я, — А ты знаешь, наверное, именно так.
— Ты можешь, конечно, вычеркнуть из своей жизни меня, да даже отца, — усмехнулся он, — Но Кирилла ты не вычеркнешь никак. Да и другого ребенка, которого ты ждешь.
— Я ничего не хочу слышать об этом ребенке! Я просто его вынашиваю и все.
— Что я сделал тебе плохого, что ты так ненавидишь моего будущего сына? — в дверях стоял Ян, и голос его был отнюдь не дружелюбным.
— О, Боже! — простонала я, — Оставьте меня все в покое!
Ян подлетел ко мне, на глазах у изумленного Антона схватил меня за руки и сильно встряхнул.
— Отвечай! За что? — Антон, вопреки обыкновению, не стал вмешиваться, а просто смотрел на меня во все глаза, так же, как и Ян. Они оба ждали ответа.
И я неожиданно поняла истинную причину. Страх, вот что руководило мной, страх того, что я плохая мать. Я вырвалась из цепких рук Яна и обрушила на них свою догадку.
— Я плохая мать. Я не могу защитить своего ребенка.
Ян стоял, открыв рот, а Антон фыркнул:
— Какая к черту ты плохая мать!
— А такая! — слезы навернулись на мои глаза, — Где сейчас Кирилл? Со мной? Нет! Я не видела его несколько месяцев. Я сижу тут и боюсь за вас обоих все время, что вас убьют, покалечат, вместо того, чтобы послать вас к черту и бежать со всех ног к своему сыну.
