Жил он все там же, в двухкомнатной квартирке, неподалеку от центра города, это я узнала, набрав его старый домашний номер телефона и услышав автоответчик. Голос Яна на автоответчике был грубым, официальным, и я ухмыльнулась, несладко ему пришлось со мной, ох, не сладко, проехалась я по его чувствам тогда, как танком прошлась. Это я сейчас понимаю, а тогда…. Но встретиться, мне с ним было необходимо, по той простой причине, что больше не с кем.
Было начало первого, тьма кромешная, когда я вызвала такси и назвала его адрес. Когда я подошла к двери и постучала, то обнаружила, что дверь не заперта. Меня это напугало, не такой Ян человек, чтобы ночью двери открытыми держать. Я осторожно проскользнула внутрь, постояла, чтобы глаза привыкли к темноте, и прошлась по квартире. Мне хватило полминуты на осмотр и понимание того, что хозяина дома нет. Интересно… Я вернулась к двери, захлопнула ее, снова прошла в комнату и села в кресло, не включая свет. Времени у меня было предостаточно, так как исчезновение Антона было не в первый раз и то, что возвращался он под утро, было уже не писаным законом.
Ян вернулся приблизительно через час моего ожидания. И встретил меня в своем репертуаре, то есть не очень вежливо — с пистолетом в руке.
— Ты? — услышала я его ошарашенный голос.
— Здравствуй, Ян, — произнесла я, втихую его разглядывая. Годы его пощадили. Даже очень пощадили. Он почти не изменился, если только прибавил в весе, что неимоверно ему шло.
— Здравствуй, Лена.
Он, кажется, немного пришел в себя, и даже убрал пистолет. Я ждала.
— Что ты тут делаешь?
— В гости к тебе зашла, а что нельзя? — улыбнулась я.
— Я как-то не привык, что гости ходят ко мне без моего участия, — тихо проговорил он, не сводя с меня глаз.
— Так дверь была открыта, — пожала плечами я.
— То есть это не ты ее открыла? — удивленно переспросил он.
— Нет, я не умею пользоваться отмычками, как завзятый медвежатник, ты же знаешь.
— Я о тебе ничего не знаю, — усмехнулся он, — Тебя не было девять лет.
Все-таки помнил, сколько лет прошло.
— Соскучился? — поддразнила я.
— Не особо, — парировал он, но в глазах я видела нечто другое.
— Ты одна? — тут же спросил он.
— Как видишь, — я встала с кресла и подошла к окну, повернувшись спиной к Яну.
— А где твой муж?
Ну, конечно, еще бы он не задал этот вопрос!
— Его здесь нет, — не моргнув и глазом, соврала я.
— То есть Синица спокойно отпустил тебя в Россию, зная, что я здесь?
Вопрос с подковыркой, ну что ж, держи фашист гранату.
— Муж мне доверяет с некоторых пор, чтоб ты знал. Да и влюбленность в тебя у меня давным-давно прошла.
Выражение лица Яна я не видела, зато шестым чувством чуяла, что ответ ему не понравился.
— И что нужно жене криминального авторитета от майора ОБОП?
Вот тут настал черед удивляться мне. Ну, ничего себе заявление! Оказывается, Ян тут тоже не бездельничал, а ловил бандитов, видно хорошо ловил, раз майором стал. Цель моего прихода отпала сама собой. Идя к Яну за информацией, я шла к влюбленному в меня мужчине, а не к майору отдела по борьбе с организованной преступностью. Тем более по всем параметрам, я была частью, этой самой организованной преступности. Соответственно, если Ян узнает, что Антон в городе, то моему мужу несдобровать. Конечно, плюсом служила смена внешности Антона, но это не существенно, анализ ДНК подтвердит, что Сергей Ладников на 99, 9 % является Антоном Синицыным.
Вот попала, так попала…И что мне отвечать ему? Зачем я пришла в его дом посреди ночи?
— Извини, наверное, все это глупо, просто, я думала, что мы до сих пор друзья, — я отошла от окна, и не глядя на него, пошла в коридор. Возле двери он поймал меня за руку и заставил развернуться к нему лицом.
— Зачем ты пришла?
— Узнать, есть ли у меня в этом городе враги, — ляпнула я первое, что пришло в голову.
— Почему ко мне?
— А к кому еще? — искренне изумилась я.
— Зачем ты вернулась? — последовал вопрос. Час от часу не легче. Причин для возвращения у меня действительно не было.
— Это что допрос?
— Хватит! — заорал он. — Хватит отвечать вопросом на вопрос! — и так меня тряханул, что голова вписалась в стену.
— Ай! Ты идиот, что ли?! Держи себя в руках!
Держать себя в руках он сроду не умел, и, видимо, поэтому впился в мои губы, как изголодавшийся. Через минуту он отпустил меня, а я с удивлением обнаружила, что ничего к нему не чувствую, совсем ничего. Он вглядывался в мое изумленное лицо и растолковал мое удивление по-своему.
— А, по-моему, ты за этим вернулась, — усмехнулся он.
— Думай, что хочешь, — ответила я, спокойно глядя в его глаза. От моего взгляда он помрачнел и отпустил меня.
— Похоже, ты не врала, говоря, что влюбленность прошла.
Для Яна это было открытием, и пока он прибывал в легком шоковом состоянии, я тихонько открыла дверь.
— Пока, Ян.
Уж не знаю, чего он от меня ожидал, но точно не ледяного спокойствия. Глупая, очень глупая ошибка с моей стороны. Не нужно было к нему идти. Разве сказал бы мне, даже прежний Ян, что-нибудь о том, что твориться сейчас в криминальных кругах? А теперь, своим приходом, я вызвала очень много вопросов с его стороны.
Очнувшись от воспоминаний, я увидела, что сын уже ушел дальше спать, а я, как дура, стою посреди комнаты. Я тяжко вздохнула и в следующий момент услышала, как открывается входная дверь. Вернулась на диван и села по-турецки, в комнату тихо зашел мой муж, встал, как вкопанный, видя, что я не сплю и виновато произнес:
— Привет.
— Привет, кофе будешь? — как ни в чем не бывало, спросила я и, не дожидаясь ответа, встала и прошла на кухню. Антон, как хвостик за мной. Чувствует, собака, что тапочкой пахнет!
— Ты чего не спишь? — спрашивает он у меня, пока я насыпаю кофе в турку. Я неопределенно пожимаю плечами и продолжаю молчать.
— Лен, — начал он вкрадчиво говорить. — Пойми…
— Лучше молчи, — прервала я его, — Даже не начинай ту старую песню, про обстоятельства и тому прочее.
Дверь на кухню отворилась, и вошел наш сын — в рваных джинсах, с заспанным лицом и совершенно сумасшедшей прической. Ага, значит спать он лег в своих любимых «лохмотьях», я и не заметила сразу…
— Ты бы хоть разделся, — бросила я ему.
— Прямо сейчас? — невинно осведомился у меня сын, я нахмурилась, а Антон хмыкнул.
— Вот, — указала я мужу на Кирюху, — Твое воспитание.
