Я поспешно отошла от окна и стремглав выбежала из комнаты. Как оказалось, не одна я наблюдала за всем этим действом. В прихожей со мной поравнялся Вик, настроен он был решительно и ничем хорошим это явно закончится не могло. Но сказать я ничего не успела, Ян вошел в дом вместе с одним из людей Митяя. Увидев меня, ухмыльнулся.
— Если гора не идет к Магомету… — умно изрек он, а я поняла, что все — это кранты, как мне объяснять потом всем — Антону, Митяю его людям, — о чем со мной разговаривал майор отдела по борьбе с организованной преступностью? То ли Ян специально решил меня так подставить, то ли сошел с ума. Я склонялась к первому.
— Как ты меня нашел?
— Лен, ты за кого меня принимаешь? Проследить где находится твой телефон проще некуда. Ну, а особняк Митяя каждая собака знает.
— Чем обязана, майор Стрелков? — раз уж погибать — то с музыкой, попытаюсь хотя бы сделать вид, что не понимаю, что он здесь делает. Хотя, ей Богу, понять не могу, он что думает, раз он сюда явился, такой расписной, я ему что-то расскажу?
— Да, вот соскучился, хотел тебя повидать, давно мы с тобой, солнышко, не виделись, — ехидно произнес Ян, — Почитай девять лет. А ты, что не рада видеть старого друга?
Я прямо-таки услышала похоронный марш в свою честь. Тьфу, ты пропасть! Весь мир — бардак, а мужики — идиоты!
Парни Митяя превратились в одно большое и сплоченное ухо, а Викинг так, вообще, замер, как статуя.
— Да, ты знаешь, как-то не приходилось мне дружить с ментом, — резко ответила я, глаза Яна при этом зло засветились.
— Поговорить нужно, Казанцева! — рявкнул тот, наверное, решив, что на сегодня спектакля хватит.
— Я не Ка-зан-це-ва! — произнесла я по слогам, глядя ему прямо в глаза, — И мне не о чем с тобой разговаривать.
Ян улыбался во всю, прекрасно понимая, что своим визитом стер доверие парней Митяя ко мне начисто. Вот, только я перестала что — либо понимать. Сначала он шантажом заставляет меня добывать ему информацию, а теперь перекрывает свои же усилия одним махом. Он же не идиот, чтобы не понимать, что мне теперь шагу спокойно не дадут ступить?
Тем временем, Ян придвинулся ко мне поближе и почти на ухо прошептал, так, чтобы другие не слышали:
— Ты что думаешь, мне нужна была информация от тебя? Я же понимаю, что ты соврешь и глазом не моргнешь. А вот проследить за тобой не составляло труда, узнать с кем встречаешься. А потом дело техники — я сопоставил информацию и пазл сошелся.
Он отодвинулся от меня, а я еще какое-то время пребывала в ступоре.
— Ментовская шавка! — выплюнула я, с отвращением глядя на него. Что он накопал? Как, скажите мне, как я раньше не поняла, что от того Яна, которого я знала ничего не осталось? И ведь знала кто он!
Ян на мгновенье застыл, вперив в меня поистине звериный взгляд, я же рассвирепела настолько, что продолжила:
— Убирайся из этого дома, псина! Я жалею, о том, что когда-то тебя знала!
Удар я скорее почувствовала, чем поняла, что произошло. Он посмел влепить мне пощечину наотмашь!
Вик среагировал мгновенно — с силой ударил кулаком по его лицу. Ян оступился, но удержался на ногах. Рот перекосила злая усмешка, он посмотрел пристально на Викинга.
— Я ж тебя посажу, урод, — уже спокойно произнес Ян.
— А за что? — тут же вмешалась я, — Все прекрасно видели, что ты споткнулся, упал и разбил себе губу.
— Научилась? — улыбнулся он, — А ты говоришь «не Казанцева». Папочкины гены, один в один!
— Заткнись! — рявкнул на него Вик и украдкой на меня взгляд бросил. Я даже улыбнулась про себя: теперь он ни одному человеку не даст затронуть меня за живое. Защитник.
— А ты, Викинг, не борзей. По тебе уже давно нары плачут, тебя, родимого, ждут. Скоро повстречаетесь — это я тебе гарантирую.
— Шли бы вы отсюда, майор, — вышел вперед один из парней Митяя.
— Что здесь происходит? — неожиданно появился мой сын.
Я не ответила, напряженно глядя на Яна. Тот окинул взглядом Кирилла, поправил форму и официальным тоном сообщил:
— Советую вам, госпожа Ани Бошан-Ладникова предупредить вашего мужа, что ему, в скором времени, будут предъявлены обвинения в мошенничестве и организации преступного сообщества. Не советую молчать, если, конечно, не хотите стать соучастницей. И, да, трупы своих парней Азид не убрал, так что по этому поводу возбуждено уголовное дело. И что-то мне подсказывает, что к этой бандитской разборке имеет отношение ваш муж.
Договорив, он развернулся и направился к выходу. А я в полном отчаянье смотрела на сына. Выражение лица Кира менялось стремительно: непонимание, удивление, догадка и ярость. Я зажмурилась. Вот. Вот, именно тот момент, которого я боялась с тех пор, как Кирилл начал взрослеть.
— Я, конечно, догадывался, — тихо произнес он, глядя на меня, — Что все так хреново. Но все-таки, надеялся на что-то, дурак, — он сунул руки в карманы джинсов и поспешно ушел в комнату, которую ему предоставили здесь.
Сказать, что меня трясло — ничего не сказать. В этот самый момент Антона я просто возненавидела всем своим существом. Я умоляла, просила, угрожала, я пыталась достучаться до его отцовского сердца — не возвращаться к криминальному бизнесу. И теперь, как результат, мой сын, возможно, отвернулся от меня и от него.
— Елена Витальевна, — тихо произнес Вик надо мной, а я только сейчас сообразила, что в вестибюле уже никого нет, только я и Вик, который смотрел на меня с жалостью.
Я ринулась наверх со скоростью света, даже не надеясь на теплый прием сына. В его комнату я вбежала, уже запыхавшись, рана нестерпимо начала болеть и я только надеялась, что швы не разойдутся.
— Кир, — подала я голос первой. Сын стоял возле окна, вцепившись в подоконник обеими руками. На мой зов он даже не обернулся.
— Кирилл, пожалуйста, — повторила я внезапно севшим голосом.
— Знаешь, как ни по-детски это сейчас прозвучит, — серьезным тоном заговорил он, — Но ты меня предала. Вы меня предали.
Он обернулся, и я задержала дыхание, на меня смотрели жестокие глаза Антона, сейчас мой сын, как никогда был похож на своего отца.
— Почему ты молчишь, мама? Почему ты молчала все эти годы? Ни разу ни сказала правду. Я так понимаю, что замена имен и фамилий это вовсе не программа по защите свидетелей, как вы меня убеждали? Вы сами преступники.
Я дернулась, как от удара. Сын же, наоборот, от моей реакции подскочил ко мне и, глядя в глаза, закричал:
— Почему вы мне лгали!?
— А что мы должны были тебе говорить? Рассказать всю жизнь невозможно. Да и я очень надеялась, что твой отец не вернется к этому. Я очень надеялась, что мы не вернемся в Россию.
Кир горько улыбнулся, покачал головой и, отвернувшись от меня, снова отошел к окну.
