— Заманчивое предложение, но нет, она мне нравится больше. Да, сладкая? А я тебе нравлюсь, правда, же? — издевался он, продолжая меня лапать.
— До смерти, — пробормотала я со злобой и закрыла глаза, хотя бы смотреть на его морду не буду и то легче.
— Нет, милая, так не пойдет. Открой глаза, иначе я закрою их у твоего бойца.
Я моментально разомкнула веки, с ненавистью и отвращением вглядываясь в его нечеловеческое лицо.
— Я тебе клянусь, если мне представится такая возможность, я убью тебя и буду наслаждаться этим, — прошипела я, глядя ему в глаза.
Шрам захохотал и спустил мои трусики к коленям ног. Я застыла и с возрастающей паникой почувствовала его руку у себя между ног. Я видела вожделеющие глаза его парней. И перешла взглядом на Вика. Он смотрел на меня виноватым взглядом, цвет его лица стал серым. Я сосредоточилась на его лице, иначе боялась тронуться умом от происходящего. Я не переживу это во второй раз. Но внезапно все закончилось — Шрам отошел от меня, оглядел с головы до ног и улыбнулся.
Из моих глаз брызнули слезы и меня затрясло, я судорожно начала поправлять одежду.
— За что? — глухо пробормотала я, глядя в ненавистные теперь навеки глаза.
Он перестал улыбаться и с минуту просто молча рассматривал меня.
— Привет тебе с того света.
Я похолодела от мрачного предчувствия.
— Это тебе за пулю, которую ты выпустила в лоб своего отца. До встречи, сладкая.
Как в замедленной съемке я видела, что братки Шрама наносили удары по ребрам Вика, как он согнулся от боли, и как потом ушли вместе со Шрамом, оставив нас одних и в живых. Только вот я рада совсем не была, что меня живой оставили.
Чудовищное напряжение спало, как только я поняла, что они действительно ушли — я слышала звук машины, уезжающей от дома — и упала на колени.
— Лена, Леночка! — подорвался ко мне Вик. Он попытался обнять меня, а я закричала в испуге:
— Нет, не трогай!
Викинг отшатнулся, пораженный моей реакцией. Но я ничего не могла с собой поделать. Дать дотронутся до себя, было верхом мазохизма сейчас.
Что было дальше помниться плохо. Помню, как садилась в машину, помню, что ехала молча, отвернувшись к окну и беззвучно плача. А в мозгу крутилась фраза, сказанная Шрамом: «Привет тебе с того света». А потом провал.
Очнулась резко, от осознания, что на меня кто-то смотрит, помутненное сознание выдавало картинки одну страшнее другой. Чудилось, что это Шрам вернулся по мою душу, продолжить начатое унижение. Но это был Вик, смотревший на меня взглядом побитой собаки. Напротив него на столике стояла начатая бутылка водки, которую он пил, не закусывая.
— Где мы?
— У меня дома.
Я встала, поправляя одежду, оглядела комнату, но не в состоянии была воспринимать общую картину. До ломоты в суставах хотелось принять душ, смыть с себя грязь, но я уже знала, что грязь душевную не ототрешь никакой мочалкой. Проклятое дежавю, ненавистный рок, что преследовал меня в России девять лет назад, вернулся, стоило сюда приехать.
— Где у тебя ванна? — без выражения спросила я, не глядя на него.
Неожиданно Вик смел со стола бутылку, подлетел ко мне и в шаге от меня остановился, а потом упал на колени. Я с удивлением посмотрела на него и увидела слезы в его глазах.
— Прости меня, слышишь? Я не защитил тебя, как обещал, любимая.
Мне было больно за него, за себя, за эту жизнь, за наши дурацкие авантюрные характеры. И я не винила его.
— Солнце, что ты мог сделать? Раскидай ты тех двоих и мне бы в эту секунду свернули шею. Выключила бы я этого ублюдка и тогда бы убили тебя. Я бы себе этого не простила. Надо просто забыть все это как плохой сон, а что делать я подумаю, как только приду в себя.
Я ушла, оставив Вика наедине с собой. Заперлась в ванной и долго смывала с себя воспоминания от рук Шрама.
Сегодня я встретилась со своим врагом лицом к лицу. Вот и сейчас мой враг стоит и смотрит прямо на меня из зеркала. И я не могу уничтожить его, не прогнать, потому что мой враг — это я сама.
Глава 4
Билет в прошлое
Он чувствовал боль. Неимоверно жгучую, тянущуюся и понимал, что она не пройдет. Нет таких таблеток. Эта боль была не из-за аварии, нет, в области позвоночника он не чувствовал ничего и даже не чувствовал ног. Только сверх меры пульсировал огонь в груди, когда он вспоминал печаль и тревогу в глазах Лены. Он не позволил ей остаться и жалеть себя, прогнал, постарался убедить ее, что она ему не нужна, обидеть ее. И страдал от этого не меньше, чем от осознания того, что он теперь калека.
Когда скрипнула дверь в палату, Антон подумал, что это она вернулась, но с облегчением и каким-то разочарованием увидел Митяя.
— И зачем ты так с ней? — вместо приветствия спросил его Митяй.
— С каких пор ты такой щепетильный? — хрипло бросил Антон ему.
Митяй ухмыльнулся и подошел к окну больничной палаты. Он думал. Над тем, что сказала ему Ленка, над тем, что каким-то непостижимым образом именно она связана с теми, кто хочет сместить Лазаря, отправить его на покой. Не Антон, как он думал раньше. Именно она, его жена. Но нужно все досконально проверить, прежде чем учинять допросы. Акции завода, принадлежащие Азиду, не имеют для Лазаря особого значения. Завод стоит на земле самого Лазаря и стоит ему пальцами щелкнуть…. И везде, везде, куда бы он ни совался, мелькает тень Казанцевой. Может он по дурости своей не различил в ней коммерческую хватку ее покойного отца? Может она не та, за кого себя выдает? Но что-то тут все равно не клеится. Синица обратился к нему, когда в Нанте случайно наткнулся на киллера. Кто его нанял? Зачем? Убить Казанцеву? Что это даст?
Нужно просто связать эти три головоломки и обязательно найдется недостающее звено. Киллер в Нанте, акции завода, на которые еще ее отец положил глаз, заказ от Лазаря на Азида, который является акционером, и теперь к тому же пришла информация, что Казанцева как-то связана с теми, кто приказал Азиду начать войну против Лазаря. А вот как связана, это нужно узнать, и Синице пока об это знать не надо.
— Она думает, что это я приказал своим людям перерезать тормозной шланг в твоей машине, — сказал Митяй Антону, все также глядя в окно, и усмехнулся.
Антон промолчал. Эта мысль тоже закралась ему в голову. Когда он ехал сюда, узнать, кто нанял убийцу для Ленки, то единственный к кому он мог обратиться после стольких лет был Митяй. Но вот теперь он был почти убежден, что совершил непоправимую ошибку. Что если именно Митяй посредник между заказом на его жену? Нет, бред, тогда бы ее уже убили. Митяй что-то скрывает, Антон это чувствовал. И скрепя сердце вынужден был признать, что сейчас он ничего не сможет сделать. Остается только одно — стиснуть зубы и попросить Викинга помочь ему, несмотря на то, что он видит и прекрасно осознает, как тот относится к его жене. Вопрос в другом, доверяет ли он ей? Она молодая, красивая, вполне может увлечься, особенно если учесть тот факт, что в последнее время он был с ней груб. Но это все лирика. Сейчас самое главное сохранить ей жизнь, даже если потом…
