— Слава, хочешь я исчезну совсем из твоей жизни? Тебе будет легче.
Он не обернулся, но ответил:
— Слишком поздно.
— Слишком поздно не бывает.
— Бывает. Я люблю тебя.
— Мне, наверное, стоит поехать на такси.
Он, наконец, обернулся, с минуту молча смотрел ей в глаза и только потом произнес:
— Я всего лишь сказал, что люблю тебя. Я не говорил, что накинусь на тебя и тебе нужно бежать от меня без оглядки. Мое признание — это мои проблемы, не твои, милая, не нужно чувствовать себя виноватой.
Она подошла к дивану и резко села, закрыв ладонями лицо.
— Прости, Вик, прости.
Он подошел к ней нарочито медленно, присел на корточки перед ней и взял ее руки в свои.
— Я же сказал, не нужно винить себя, ты не виновата, что личный телохранитель Митяя встретил тебя и потерял голову. Ты не виновата, что я вместо того, чтобы отказаться охранять тебя и уехать подальше от несвободной женщины, уцепился за эту соломинку, бросился с головой в омут, лишь бы быть рядом. Ты не виновата, что ничего не чувствуешь ко мне.
— Вик, я….
— Т-с-сс….- он осторожно прикоснулся рукой к ее губам, мягко улыбаясь ей, самой прекрасной женщине на свете, для него самой прекрасной и любимой.
— Тогда почему я чувствую себя виноватой? — пробормотала она, убирая его руку со своих губ и переместив его раскрытую ладонь на щеку.
— Потому что несмотря ни на что ты добрый и отзывчивый человек. Слишком чувствительная, чтобы жить такой жизнью. Я не знаю, как ты все выдерживаешь.
— Я не выдерживаю. Просто стараюсь жить.
— Если бы ты знала, как я хочу те… — он не договорил, резко встал и отошел от нее подальше.
— Собирайся, я подожду тебя на кухне и отвезу тебя к нему.
Викинг вышел, прикрыв за собой дверь. Лена встала и грустно улыбнулась. Ей было очень жаль, что он не встретил другую вместо нее. И она тоже хотела его, но это ничего не значит, плотские желания могут быть удовлетворены, но потом останется только горечь и сожаление. А Антона она не просто хочет, он смысл ее жизни, без него невозможно дышать, без него все теряет смысл и сказать ему «люблю» — это ничтожно мало, в сравнении с тем, что она чувствует к нему.
Елена быстро привела себя в порядок, жаль, что у нее не во что переодеться, одежда уже мятая, но заезжать к Митяю она не хочет. Через пару минут она вышла из комнаты. Викинг стоял в коридоре в ожидании ее, с непроницаемой маской вместо лица.
— Я готова, — тихо сказала она, взяла сумочку и направилась к двери.
На улице шел снег, пушистыми снежинками кружась вокруг и так же плавно ложась на землю, попадая в глаза, украшая ресницы белыми хлопьями. Лена глубоко вздохнула, втягивая в себя морозный свежий воздух, прежде чем сесть в машину. Она любила зиму, это единственное чего ей не хватало во Франции, там не было русских зим. Викинг весь путь от квартиры до машины шел молча, чуть позади нее, соблюдая некоторую дистанцию. И также молча сел за руль и завел мотор. Смеркалось, по городу уже начали включать уличное освещение. До больницы был путь не близкий, все время пока они ехали он молчал, а она смотрела в окно. Только когда машина припарковалась у больничного подъезда, Викинг тихим голосом попросил:
— Я буду ждать тебя столько, сколько нужно, только прошу, будь осторожна. Будет лучше если я провожу тебя до палаты.
— Нет, — ответила она, не глядя на него и вышла из машины. Только, когда за ней закрылась больничная дверь, он дал волю своим чувствам и с силой ударил руками по рулю. Откинувшись на сидении, он смотрел на тот же снег, падающий хлопьями на землю и думал, что ее предложение исчезнуть из его жизни не лишено смысла, оно самое разумное. Как только все это закончится, и она уедет во Францию, он тоже уедет из города, из этой области, слишком многое напоминает о ней здесь, даже люди являются живым напоминанием. Даже Митяй. Он горько усмехнулся, ему тридцать семь лет, но ни семьи, ни детей нет, ничего. Да и не с его образом жизни заводить семью, но теперь его планы кардинально поменялись, первое, что он сделает в своей новой жизни, так это женится.
Лена не спеша шла по больничному коридору, собираясь с духом. Как Антон воспримет ее появление почти ночью? За последние годы они действительно отдалились друг от друга. У нее свой бизнес, у него свой, вечерний ужин и снова по разным комнатам — она к детям или за книжку, он за свои бумаги, принесенные с работы. Иногда еще хуже- ему звонил заместитель и он срывался на работу. И был дома уже далеко за полночь. Были выходные, уик-энды как их называли заграницей, но опять же, они редко оставались вдвоем. Сейчас, в России, идя по коридору больницы, она остро ощутила, что все это было ошибкой. И жизнь во Франции была спокойной, да, так как могут быть спокойными последние минуты перед смертью, когда ты знаешь, что она придет. Их любовь уже не спала и даже не билась в предсмертной агонии, она просто доживала свои минуты. И эта эмоциональная встряска, что ждала их в России отчетливо показала ей, как мало они уделяли внимание друг другу, что они просто забыли друг о друге.
— Девушка, вы куда? — окликнула ее медсестра на посту. Лена очнулась от раздумий, подошла к ней и показала круглосуточный пропуск в одиночную палату, где лежал ее муж. Дежурная медсестра отметила что-то в своем журнале.
— Как его состояние? — спросила Лена, особо не надеясь на адекватный ответ.
— По физическим показателям без изменений, а вот его психологическое состояние хуже с каждым днем. Молчит все время, с врачом разговаривает так, будто на допросе, — охотно ответила медсестра, — Есть отказывается.
Лена тяжело вздохнула и, кивнув медсестре, направилась к палате.
Он не спал, но все равно не слышал, как она вошла, апатично рассматривал больничную стену. Только видел ли он эту стену?
— Антон, — неуверенным голосом позвала она, стоя возле двери и не решаясь подойти к нему. Он резко обернулся, ошеломленно окинул ее взглядом, будто не веря, что перед ним не бесплотный дух, вызванный его же собственными галлюцинациями.
— Не расходуй зря силы, — предупредила она его, — Можешь кричать на меня сколько душе угодно, я все равно не уйду.
Он как-то совсем по-мальчишески улыбнулся, чуть покачал головой, давая ей понять, что крика не будет и сказал охрипшим голосом:
— Привет.
Лена пару раз моргнула, сомневаясь, в том, что видит — воинственный, гордый Антон, впервые за несколько лет сдал свои позиции.
— Я тебя, конечно, уже не ждал, особенно после того, как нагрубил в очередной раз по телефону, но все-таки чертовски рад тебя видеть.
После таких слов она пулей метнулась в его уже раскрытые объятья.
— Тошка… — с придыханием в голосе произнесла она, он хрипло, еле слышно рассмеялся, пряча свое лицо у нее в волосах, вдыхая ее до боли знакомый запах.
